Черный Сентябрь

Когда меня первый раз вышибли с работы, я сразу подумал - как же мне теперь жить одному в четырех стенах? Умереть с голоду я не боялся - мне полагалось пособие по безработице как минимум в течение шести месяцев. За это время молодой и здоровый человек, если он не совсем кретин, устроится на работу в Чикаго. Зато была прямая опасность умереть от тоски и одиночества. Я нашел работу чертежника в одной маленькой строительной компании примерно через два месяца после приезда в Америку. И с тех пор был слишком занят, чтоб завести себе друзей или знакомых. Квартира моя являла собой вид типичного эмигрантского жилища. Посредине комнаты лежал матрас, изображающий кровать. В углу прямо на полу стоял телевизор, купленный с первой же получки «для изучения языка». У стены горой лежали нераспакованные бандероли с русскими книгами и чемоданы. Никакой другой мебели не было. Провести несколько месяцев наедине с собой в подобной обстановке представлялось мне пыткой. Я даже подумывал, не жениться ли мне на ком-нибудь. Но потом решил, что когда я опять найду работу, от жены сложно будет избавиться.
В первый же свободный вечер я принялся обзванивать своих немногочисленных знакомых, сообщая им о своем увольнении и пытаясь выжать из них хотя бы каплю сочувствия. Все они были такие же, как я, недавно приехавшие эмигранты, с которыми я сталкивался при переезде и на курсах английского. Те из них, кто уже работал, тихо радовались, что уволили не их, а те, кто еще не нашел работу, бурно завидовали моему пособию по безработице. И те, и другие с удручающим однообразием уверяли меня, что все будет хорошо, но не уточняли, у кого и когда.
Последним ресурсом утешений был мой давний школьный приятель, живущий в Нью-Йорке. Дома приятеля не оказалось, и к телефону подошла его дочка, двенадцатилетнее смоуверенное и до невозможности избалованное создание, с которым я обычно старался не контактировать. Но в этот раз, под настроение я выложил ей все свои неприятности за неимением другого слушателя. Создание хрюкнуло в трубку, помолчало, а потом посоветовало почти человеческим голосом: «А вы заведите себе кота. У вас в Чикаго, наверное, есть Общество Защиты Животных. Я себе в таком обществе взяла щенка. И недорого.» Это была прекрасная мысль - кошки мне всегда нравились. В телефонном справочнике я нашел адрес Чикагского Общества по Борьбе с Жестокостью и на следующий день поехал туда выбирать себе кошку.
Коты и котята сидели в клетках, поставленных друг на друга в три этажа, и отчаянно мяукали. Приветливые девочки, пропахшие звериным духом и одетые в униформы Армии Кошачьего Спасения, извлекали своих орущих подопечных из клеток и демонстрировали их будущим владельцам. Мне показали рыжего сопливого котенка со слезящимися глазами, который по словам форменной девочки обещал стать в недалеком будущем абсолютным красавцем. Пока она описывала мне его будущие прелести, я заметил черный бесформенный комок, мотавшийся из угла в угол в самой дальней клетке. Я даже засомневался, кот ли это или же какой-то более дикий зверь. «Что это у вас там бегает?» - поинтересовался я у девочки без всякой задней мысли. Она тут же профессиональным жестом швырнула сопливого будущего красавца обратно в клетку и вытащила на мое обозрение черный ком, который оказался чрезвычайно всклокоченным котом изрядной величины. Он сразу же начал тереться лбом о мои руки и густо мурлыкать. Растаяв от подобного подхалимажа, я не раздумывая заявил - «Беру!»