Проза и стихи Тигры Полосатой.

[Тигра Полосатая]

Притча про Шри Ауробиндо номер 7
___________________________________

Однажды шёл Шри Ауробиндо по ашраму, и вдруг видит - все его ученики сидят плотной кучкой и разговаривают с какими-то зелёными человечками.

Заинтересовался Шри Ауробиндо и подошёл поближе - послушать, что эти человечки говорят его ученикам, не внесут ли они речами своими смуту и смятение в мозги его учеников?

Подошёл Шри поближе и спрятался за кустом роз. И навострил уши.

А зелёные человечки нараспев говорят одно и то же:

- Ждтсрвошш мхурриндзя, ждтсрвошш мхурриндзя...

А ученики слушают, как идиоты, и головами кивают.

Рассердился тогда Шри Ауробиндо, вышел из-за розового куста и сказал зелёным человечкам:

- Вы что это тут агитационные речи непонятного содержания толкаете? Учеников у меня увести хотите? А ну, брысь отсюда!

Тут главный зелёный человечек подошёл к Шри Ауробиндо и говорит:

- Ждтсрвошш мхурриндзя, ждтсрвошш мхурриндзя...

Совсем рассердился Шри Ауробиндо и как закричит:

- Какая ещё, о Будда, мхурриндзя?! Что это вообще такое и зачем оно вам надо?! И почему вы решили, что у меня или у моих учеников есть эта самая ваша мхурриндзя?! Говорите по-человечески!

- Мы летайт из зада лёка, - с трудом сказал тогда главный зелёный человечек. - Мы про голо дайтца! Дайт нам по жр айт, мхурриндзя, па жа лист а!!

- О Будда, ну, так бы сразу и сказали, - с облегчением вздохнул Шри Ауробиндо и велел ученикам накормить зелёных человечков.

Человечки поели, покланялись - благодарили, значит, за угощение. А потом главный зелёный человечек напрягся и сказал так:

- О вел лик кий Шр р ри! Сы па сыбо вам. Мы мочь дарийт вам Большой Истина! Хотеть?

- Не хотеть, - снова рассердился Шри Ауробиндо. - У нас уже есть. Нечего тут братство цивилизаций устраивать в ашраме!

- А мы мо гайт ос тать ся, что бы бы уз нава йт ваша ис ти на? - спросили зелёные человечки.

Шри Ауробиндо подумал-подумал и ответил так:

- Можете. На время. Но предупреждаю сразу: замечу пропаганду - улетите в тот же миг туда, откуда прилетели.

И остались зелёные человечки в ашраме, и вели себя хорошо. Так что, как ни возражал Шри Ауробиндо, братство цивилизаций всё же того... началось.

Ждите агитации!


© Copyright: Светлана Догаева, 2015
Свидетельство о публикации №215082901992

[Тигра Полосатая]

Притча про Шри Ауробиндо номер 8
_____________________________________

Шёл как-то Шри Ауробиндо по ашраму и вдруг увидел великого испанского художника Пикассо.

Пикассо сидел на табуреточке и что-то такое делал с большим листом бумаги, а напротив него толпою стояли ученики Шри Ауробиндо с разинутыми ртами.

Ну, Шри Ауробидно долго тут думать не стал. Одно дело - говорящая лошадь или зелёные человечки, и совсем даже другое - Пикассо! Поэтому Шри Ауробиндо быстрым шагом подошёл к великому ипанскому художнику и внятным шёпотом сказал ему на ухо:

- Слушай, Пикассо, лучше уходи отсюда по-хорошему. Иначе я не знаю, что будет!

И Пикассо встал с табуреточки и покинул ашрам, ибо понял - прав Шри Ауробиндо: неизвестно, что будет, если его, Пикассо, художества увидят ещё не до конца просветлённые ученики Шри Ауробиндо.

А Шри Ауробиндо повесил картину Пикассо в самой тёмной комнате и пугал ею своих учеников, когда те его не слушались. И с тех пор Шри Ауробиндо начали слушаться все.

Вот что значит - великая сила искусства!


© Copyright: Светлана Догаева, 2015
Свидетельство о публикации №115083000035

[Тигра Полосатая]

Притча про Шри Ауробиндо номер 9


Шёл как-то Шри Ауробиндо по ашраму. И подумал: "А как же всё-таки у нас тут хорошо! Тихо, спокойно... Цветочки... Все меня слушаются, темечки проветривают, цветочки вовремя поливают... уважают, непросветлённые дурачки, своего учителя!.. Ляпота!"

И вдруг увидел Шри Ауробиндо посреди ашрама какую-то странную тётеньку. У тётеньки в волосах были павлиньи перья, на шее и в ушах - то ли стразы, то ли алмазы... В одной руке тётенька держала веер и томно им обмахивалась. А в другой руке тётенька держала лорнет - и пристально разглядывала Шри Ауробиндо через этот оптический прибор. В общем, с духом и сутью ашрама тётенька никак не монтировалась.

Удивился Шри Ауробиндо так, что у него дурацкая оранжево-зелёная панамка чуть с макушки не упала. Поправил Шри панамку, подошёл к странной тётеньке и спросил:

- Дама, здрасьте, а вы кто? И что вы тут делаете?

- Я тут проверяю, - ответила странная тётенька, продолжая томно обмахиваться веером и лорнировать Шри Ауробиндо.

- Проверяете? А что именно? А у нас тут всё в порядке, - ответил Шри.

- Не "что", а "кого"! - ответила тётенька.

- И... кого же? Ученики у меня все хорошие, слушаются меня, - сказал Шри Ауробиндо.

- Тебя, тебя проверяю, любезный Шри! - ответила странная тётенька.

Подумал тут Шри Ауробиндо, что это, наконец, сам Будда к нему явился, и решил быть с Буддой в образе странной тётеньки вежливым-превежливым. На всякий случай. Хотя лорнет его изрядно нервировал... И спросил:

- Ну, и как ты меня проверять собираешься?

- А вот ответь-ка мне на пару вопросиков... - обмахнулась веером тётенька и уставилась на Шри Ауробиндо сквозь лорнет. - Ты в позу трупа ложишься?

- Ложусь! - ответил Шри.

- И думаешь, что умеешь темечко открывать? - и тётенька замахала своим веером так активно, что Шри даже расчихался от сквозняка.

- Э... Апчхи!.. Ну да... думаю, что умею, - прочихавшись, ответил Шри Ауробиндо. Не очень, правда, уверенным тоном.

- И полагаешь, что можешь и других этому обучать? - пристала к Шри Ауробиндо невозможно настырная тётенька.

- А... э... ну да... думаю... - совсем растерялся Шри Ауробиндо.

- Хм... И считаешь себя великим Учителем - вот поэтому, да? - окончательно обнаглела приставучая тётенька.

"Что за странное воплощение Будды ко мне привязалось-то, а?" - подумал Шри Ауробиндо и ответил так:

- Нет, не считаю!

И соврал!

- Врёшь ты всё, Шри Ауробиндо, - ехидно засмеялась тётенька. - Считаешь, счита-аешь!

Рассердился тут Шри Ауробиндо - что это Будда себе позволяет, в самом деле?! И сказал чистую правду - потому что разозлился:

- Ну, тётя, фиг с тобой: да, считаю! Но есть Учителя и получше меня, хотя я их пока не встречал!

- Ну, считай, встретил, - хихикнула тётенька. - Смотри: будешь врать - опять приду! Мало тебе, Шри, тогда не покажется! - и тётенька пошла к выходу из ашрама, помахивая веером, озирая цветочки сквозь лорнет и покачивая весьма недурственными бёдрами.

- А ты... вы... кто?.. Будда, да? - побежал за тётенькой Шри Ауробиндо.

- Я-то? Я - Манька Величко, - не оборачиваясь, ответила тётенька. - Сегодня ты, Шри, проверку прошёл... на три с минусом. Так что подумай, Шри, хорошенько подумай о своём месте в мироздании! А я к тебе как-нибудь ещё загляну... - и тётенька вышла из ворот ашрама и моментально скрылась из виду.

А Шри Ауробиндо постоял-постоял на месте, подумал-подумал... и пошёл цветочки поливать. А учеников своих - всех до единого - прогнал из цветника в недавно пристроенные к ашраму пивную, в боулинг и на теннисный корт.

Очень уж он этой странной тётеньки, Маньки Величко, испугался!


© Copyright: Светлана Догаева, 2015
Свидетельство о публикации №215091202012

[Тигра Полосатая]

Притча про Шри Ауробиндо номер 10


Шёл как-то Шри Ауробиндо по ашраму - и вдруг видит, что вовсе он не по ашраму прогуливается, а едет в вагоне метро – в час пик и в неизвестном направлении!

Удивился Шри Ауробиндо несказанно и хотел было в позу трупа лечь, чтобы темечко открыть и во всём разобраться. Но лечь не было никакой возможности – вагон-то битком набит! И все – злые-презлые, потому что с работы едут, хотят скорее домой попасть, и ругаются из-за страшной теснотищи. Только и слышится со всех сторон:

- Не пихайтесь!.. - Женщина, сойдите с моей ноги!.. - А зачем вы свои ноги на весь вагон растопырили?! - Пропустите к выходу!.. - Козёл!.. - Сама ты козёл!.. - Что вы в дверях-то торчите? - А где мне ещё торчать, раз нигде места нет свободного?! –

и так далее.

Испугался Шри Ауробиндо до ужаса и начал активно к дверям пробиваться. И уж такого он о себе наслушался, пока пробивался, что уши его покраснели и точно отвалились бы, если бы было им куда упасть в такой теснотище. Ну просто жизнь стала Шри Ауробиндо не мила, честное слово!..

И тут вдруг увидел Шри Ауробиндо стоявшую у самых дверей прекрасную девицу в светлой куртке – высокую, стройную, красивую! Девица эта, приплющенная к дверям вагона, спокойно смотрела поверх голов разъярённых от страшной скученности пассажиров и чему-то тихо, как бы про себя, улыбалась. Словно Мона Лиза. Или Будда.

Обрадовался Шри Ауробиндо, хотя невольно и подумал: «И почему это Будда мне в виде женщин стал являться в последнее время?.. Ох, не к добру это!» И стал ещё активнее уже не только к выходу из вагона, но и к этой девице протискиваться, почти не обращая внимания на то, кто, как, кем и чем его обзывает.

Наконец, обложенный со всех сторон эмоциональными вербальными горчичниками, пропихнулся Шри Ауробиндо сквозь толпу и оказался лицом к лицу с прекрасной девицей. «Хоть полюбуюсь на неё, раз уж Будда соизволил в таком обличии мне явиться», - подумал он.

А девица вдруг загадочно так улыбнулась и говорит:

- Ну, здравствуй, Шри Ауробиндо!

- Здр… здравствуй, Будда, - робко ответил Шри Ауробиндо. Тут его осенило, и он спросил: - А ты мне поможешь выбраться из этого кошмарного вагона, о Будда, и в ашрам вернуться? Я домой хочу! А то тут такие толпы, такие хамы!..

- А я - не Будда, Шри Ауробиндо, - светло так улыбнулась ему девица. - Я – Маша, студентка института физкультуры!

«О-па! – подумал Шри Ауробиндо. – Опять облом!»

И спросил:

- Тогда скажите мне, пожалуйста, Маша, - вы на следующей станции выходите?

- Нет, не выхожу, - лучезарно улыбнулась девица Маша. – Я дальше еду!

- А тогда зачем вы в самых дверях торчите и всем выходить мешаете?! – тут же рассердился Шри Ауробиндо.

- А я тут гештальты закрываю, Шри Ауробиндо, - засмеялась девица Маша и как-то странно на него посмотрела.

- Как это?! Что ещё за гештальты какие-то?! Не слыхал я что-то о таких штуковинах! - изумился Шри Ауробиндо.

Посмотрел он на странную девицу Машу повнимательнее, и улыбка её вдруг показалась ему оскалом изголодавшегося тигра, хотя и не лишилась при этом своеобразной привлекательности.

- А очень просто: помогаю страждущим выйти из вагона! Сейчас сам всё узнаешь и поймёшь, - с таинственным видом подмигнула Шри Ауробиндо странная и прекрасная девица Маша.

В этот момент поезд метро затормозил, и из динамиков послышался хриплый голос:

- Станция «Краснопресненская», переход на станцию «Баррикадная»!..

Двери открылись, и две огромные толпищи – одна из вагона, другая с платформы – рванулись навстречу друг другу, и тут же в дверях и друг в друге и запутались. Только девица Маша стояла в дверях, как монолитная скала, и быстро-быстро распихивала в разные стороны бывших и будущих пассажиров, словно гребла против течения бурной горной реки, управляя байдаркой. Да ещё бедного Шри Ауробиндо, не сводившего со странной этой девицы глаз, мотало туда-сюда и било всеми частями тела о жёсткий шест-поручень, словно он был юной неопытной стриптизёршей.

«О Будда! – взмолился про себя измочаленный и растерявшийся до предела Шри Ауробиндо. – Помоги мне живым, целым и невредимым выбраться из этого распроклятого вагона!»

- Ну что, Шри Ауробиндо, помочь тебе выйти из вагона? – вновь подмигнула Шри Ауробиндо непонятная девица.

- По… помоги, ради Будды!! – возопил разнесчастный Шри Ауробиндо, пинаемый, толкаемый и даже чуть ли не кусаемый со всех сторон вконец озверевшими пассажирами этого сумасшедшего метро.

- Ну, держись! Сейчас узнаешь, что такое гештальт и как его закрывать надо! – расхохоталась девица, да так громко, буквально на весь вагон, что в её поведении явственно проглянули все основные признаки запущенной до предела аберрации и полное отсутствие какой-либо аутентичности.

И с этими словами студентка института физкультуры по имени Маша ухватила Шри Ауробиндо за шиворот – и мощным рывком да ловким пинком буквально выкинула его из вагона. Да так удачно и далеко она его выкинула, что Шри Ауробиндо пробил своим телом толпу людей, желавших во что бы то ни стало попасть в этот ужасный переполненный вагон, не удержал равновесия и плашмя – то есть, на животе! - растянулся на платформе. Да ещё и носом к ней приложился. И это было больно, уж поверьте!

- Ну что, Шри Ауробиндо, помогла я тебе выйти из вагона? – спросила жуткая и прекрасная девица, широко улыбаясь Шри Ауробиндо поверх голов лезущих, и лезущих, и всё лезущих в вагон новых, и новых, и всё новых пассажиров.

- По-помогла, - кряхтя, ответил Шри Ауробиндо, кое-как поднимаясь и отряхиваясь.

- А понял ли ты, о Шри Ауробиндо, что это за штуковина такая – гештальт? – спросила жуткая, грубая, неадекватная, но - сильная и прекрасная девица Маша.

- Не уверен, - ответил Шри Ауробиндо, поправляя чуть было не слетевшую с его головы - во время стремительного насильственного катапультирования из вагона - дурацкую оранжево-зелёную панамку. – Просветления подождать придётся…

- Ну, жди, жди, а я дальше поехала! Мне ещё многим тут, в вагоне, придётся гештальты позакрывать, - захихикала поистине непостижимая девица и помахала на прощанье Шри Ауробиндо изящной мускулистой ручкой.

Тут половинки вагонных дверей поехали навстречу друг другу, и в динамиках прохрипело:

- Осторожно, гештальты закрываются, следующая станция – «Белорусская»!..

И тут к Шри Ауробиндо пришло просветление, и он воскликнул, глядя, как поезд метро уносит от него прочь странную и прекрасную девицу Машу, студентку института физкультуры:

- Понял! Я понял – что такое гештальт! Больше никогда в метро в час пик ездить не буду!..

И – не ездил. Уж поверьте. Больше – никогда!

Так что никакие гештальты Шри Ауробиндо больше не беспокоили.

Одно лишь осталось непонятным: как он вообще в метро попал, раз изначально просто прогуливался себе по ашраму?! Что это за гештальт с ним такой непонятный приключился?..

На этот счёт просветление к Шри Ауробиндо так и не пришло. Но Шри Ауробиндо – с присущей ему мудростью – решил на этом вопросе не заморачиваться. И правильно сделал. Раз уж вся наша жизнь – одна большая иллюзия, так какая, к Будде, разница?..

- Ну их к великому Будде, гештальты эти, - разумно-преразумно рассудил Шри Ауробиндо.

И туда они все, гештальты эти, и отправились - стройными рядами. А Шри Ауробиндо отправился учеников своих просвещать и поливать цветочки.


© Copyright: Светлана Догаева, 2015
Свидетельство о публикации №215102800941

[Лев]

1. Где та любовь, которой нет со мною рядом
В этой ночи?
Кто откроет мне эту дверь, если я
Потеряю ключи?

Текст по ритмике и мелодике настолько близок
песне "Вальс-бостон", что не рискую браться.
А если бы и взялся, то критиковал бы за
несовпадение количества слогов в строках.

[Тигра Полосатая]

Текст по ритмике и мелодике настолько близок
песне "Вальс-бостон", что не рискую браться.
А если бы и взялся, то критиковал бы за
несовпадение количества слогов в строках.

Там специально так - чтобы синкопа получилась. )))
Ну ладно, муж мой попробует написать музыку. Спасибо. )))

[Тигра Полосатая]

Лев, а вот на такой текст, например? )))



Вальс Тверского леса
_____________________



1. Август - холодные росы,
Небо дрожит над костром.
Осень придет и не спросит,
Но мы еще поживем -
ПРИПЕВ:
В этих краях, где белый мох,
А на полянах вереск - розовый;
Дивный, бескрайний лесной чертог,
Прозрачно-сосново-березовый.

2. Розовых сосен круженье
В медленных хороводах;
Звезд, облаков и Луны отраженье
Струится в янтарных водах -
ПРИПЕВ.

3. Здесь время теряет смысл
Или течет иначе.
Журавль парит над мысом,
Иволга в чаще плачет -
ПРИПЕВ.

4. Здесь измеренье иное:
В космос открыты двери,
Прямо за той сосною,
Можешь слетать, проверить -
ПРИПЕВ.

5. Угли костров прошлогодних
Теплые, как ладошка.
Осень, приди не сегодня,
Мы поживем немножко -
ПРИПЕВ:
В этих краях, где белый мох,
А на полянах вереск - розовый;
Дивный, бескрайний лесной чертог,
Прозрачно-сосново-березовый.


© Copyright: Светлана Догаева, 2013
Свидетельство о публикации №113082008710

[Тигра Полосатая]

Пишу я и рассказы и сказки для детей. Вот небольшой рассказ.


Калепуськи
____________


Никто не знал, кто они такие - Калепуськи. Более того: они и сами этого не знали. Так уж получилось.

Родились Калепуськи во время одной весёлой игры. Мальчик Паша играл с девочкой Сашей. Играл, играл... И вдруг как закричал на весь двор:

- Калепуськи!

Так они и родились на белый свет - Калепуськи эти.

Девочке Саше Калепуськи понравились. Она подумала, что это что-то кругленькое, лохматенькое и немножко колюченькое. Ну, как ёжик. Почти. Поэтому она тут же выпрыгнула из песочницы и громко закричала:

- Калепуськи, калепуськи!

Таким образом, Калепусек стало чуточку больше.

Мальчик Паша и девочка Саша принялись кричать уже вместе:

- Калепуськи, Калепуськи, Калепуськи!.. - и весело забегали по двору.

Калепусек стало ещё больше. Они удивлённо смотрели на этот большой мир, в котором вдруг родились - потому что их назвали по имени! - и думали: а кто же они такие-то - Калепуськи? И что им надо делать? Как и зачем жить? Что они должны совершить в этой жизни - великое такое? Ведь очень важно - знать об этом с самого начала!

К Паше и Саше присоединились другие дети, игравшие во дворе. Они побросали совочки, лопатки и ведёрки с формочками и принялись бегать туда-сюда и весело выкрикивать:

- Калепуськи!

- Калепуськи!

- Калепусеньки!

- Калепусечки!

- Калепусята!

Калепусек стало очень много! А кроме того, появились и Калепусеньки, и Калепусечки, и даже Калепусята. Все они столпились вокруг самой первой Калепуськи - той, которую назвал по имени Паша, - и затеребили её, Первую Калепуську:

- Что нам теперь делать?

- А кто мы такие?

- А мы зачем появились?

Первая Калепуська этого не знала - сама ещё ничего не поняла. Но нельзя же ронять свой авторитет в глазах младших родственников! Первая Калепуська сделала загадочное лицо и важно начала:

- Ну, мы... видимо, наше предназначение заключается в том, чтобы... чтобы...

- А-а, ты не знаешь, не знаешь! - перебивая друг друга, закричали другие Калепуськи вместе с Калепусеньками, Калепусечками и Калепусятами. - Тогда мы сами разберёмся! Ишь, важная какая, а сама и не знает ничего!

Первой Калепуське стало очень обидно. Ты весь груз ответственности, можно сказать, берёшь на себя, пытаешься объяснить младшеньким, какое у них, у Калепусек, предназначение, а они над тобой смеются! Очень обидно!

- Ну и разбирайтесь сами, - гордо ответила Первая Калепуська. - Раз вы такие умные, что старших не уважаете!

И Первая Калепуська полезла на дерево, подальше от толпы шумных родственников, не знающих, чего им надо. Вредные какие! А ещё - Калепуськи!

Паша и Саша устали бегать и уселись на траве под тем самым деревом, на которое залезла обиженная Первая Калепуська.

- Здорово мы с ними играем, да? – спросил запыхавшийся Паша.

- Ага! – ответила Саша. – Ты молодец, что Калепусек выдумал! С ними так весело! Отдохнём – и ещё с ними побегаем, посмеёмся, да?

- Конечно, - кивнул Паша. – Мы теперь всегда будем с ними играть и бегать. Так весело и здорово, что у нас теперь Калепуськи есть!

Они отдохнули немного, потом вскочили на свои крепенькие ножки и вновь принялись бегать с другими ребятами по двору и кричать про Калепусек всякую смешную чепуху.

Первая Калепуська медленно слезла с дерева, торжественным шагом подошла к толпе других Калепусек, громко споривших о своём предназначении, и громко крикнула:

- Я знаю, кто мы такие и зачем родились!

- Ну, говори! – наперебой загалдели все прочие Калепуськи, Калепусеньки, Калепусечки и Калепусята. – Мы никак понять этого не можем, а ты же – старшая, ты должна всё-всё знать! – и они, подпрыгивая от нетерпения, принялись умильно заглядывать Первой Калепуське в глаза.

- Мы родились для того, - во весь голос закричала Первая Калепуська, отбросив напускную важность, - чтобы с нами играли дети! Чтобы всем на свете детям было весело и интересно!

- Здорово! – пропищал какой-то Калепусёнок и смущенно шмыгнул носом.

На что был похож его нос, я не знаю. И никто не знает! Кроме того маленького мальчика, бегавшего по двору, который и выдумал именно этого Калепусёнка.

- Да! – Первая Калепуська встала на цыпочки и окинула взглядом толпу своих родственников. – Поэтому и мы с вами никогда-никогда не должны ссориться и обижать друг друга!

- Конечно-конечно, - затараторили Калепуськи, - не будем обижать, не будем ссориться! Прости нас, Первая Калепуська!

- Прощаю! – закричала Первая Калепуська и погладила по головке маленького Калепусёнка. – А теперь – побежали играть с ребятами! Мы сделаем так, чтобы им всем было очень весело, они расскажут своим друзьям, как это здорово – играть с Калепуськами, и нас станет много-премного, и скоро все-все дети на свете полюбят играть с Калепуськами!

И толпа Калепусек бодро побежала к толпе детишек, и все они веселились и играли ещё долго-долго. Ну, пока детей не позвали по домам – обедать.

И каждый малыш, вприпрыжку побежав домой, вёл за лапку, или за ручку, или даже за хвостик – свою Калепуську.

А на следующий день они опять собрались все вместе, и поверьте – им было очень весело!


© Copyright: Светлана Догаева, 2014
Свидетельство о публикации №114102709391

[Тигра Полосатая]

Кнопка
____________

Рассказ для детей
-------------------------


Кнопка была вредной-превредной! Это на первый взгляд она казалась праведницей. Лежала себе тихонько в коробке с другими кнопками, не выступала, не гадала о том, какую бумажку вздумается кому-нибудь прикнопить к стенке с её помощью. Этим гаданием занимались обычные кнопки, не лелеявшие честолюбивых надежд. Нет! Эта кнопка была совсем другой! Она таила коварные планы.

И она дождалась своего часа.

- Быстро, на стул её клади! - и, открыв коробку, отчего все добропорядочные кнопки ссыпались к одной стенке своего картонного домика, Вредную Кнопку ухватили чьи-то пухлые пальчики.

Кнопку положили на стул остриём вверх, и она чуть не подпрыгнула в предвкушении того, как сейчас, вот сейчас, через минуточку, вопьётся своей иголкой-остриём в чью-то...

- Шухер! - услышала она и затаилась на стуле, желая стать как можно более незаметной.

Стул был обит потёртой серой тканью, поэтому Вредная Кнопка надеялась, что её пропустят мимо глаз.

Ножки стула заскрипели, нечто большое, круглое, мягкое зависло над сиденьем... Вредная Кнопка затаила дыхание, и...

- Сидоров! - услышала она чей-то грозный оклик. - Почему доска грязная, ты же дежурный!

Большое и мягкое отодвинулось. При этом стул покачнулся и заскрёб ножками по полу. Вредная Кнопка, как ни цеплялась она за обивку, упала на пол, и...

И её расплющило что-то твёрдое, впечатав остриё в маленькую дырочку, с краю которой это остриё торчало. Вредная Кнопка - новенькая, острая, страшная и грозная - превратилась в обычный металлический кругляшок, неспособный никому причинить вреда. На ней даже поскользнуться было бы невозможно - ведь она была очень маленькой.

- Ах, вы! - пискнула Вредная Кнопка, но никто её не услышал.

- Карту повесь, Сидоров, - услышала она. - Возьми кнопки и повесь... аккуратно!

Глотая бессильные слёзы, Вредная Кнопка увидела, как из картонной коробочки вынули целую горсть добропорядочных, самых обычных, таких скучных, с её точки зрения, кнопок и принялись накалывать ими на деревянную раму большую красивую разноцветную карту. Кнопки весело засверкали в лучах солнца, и рамка с картой приобрела очень нарядный вид.

- Я вам ещё покажу! - просипела Вредная Кнопка.

Но ничего она никому не показала. После уроков уборщица вымела её из кабинета географии вместе с прочим мелким мусором и выбросила в помойное ведро.

Если вы хотите извлечь из этой истории какую-нибудь мораль - придумайте её сами! А я ничего придумывать не буду - всё и так очевидно.


© Copyright: Светлана Догаева, 2014
Свидетельство о публикации №214102801985

[Тигра Полосатая]

Как я пишу стихи
(Заметки из "творческой лаборатории")
______________________________________


Дело в том, что, как и у многих других людей, у меня, у моей души, есть своя глубинная, тайная, внутренняя жизнь. Стихи – это озарение, это похоже на состояние самадхи, когда всё, что меня окружает в обыденной жизни, перестаёт существовать, уходит на второй, на третий, на сотый план, отодвигается так далеко, что я совершенно перестаю эту обыденную жизнь замечать. Я выключаюсь из этой жизни и оказываюсь в иной – в той, где «случаются», по известному всем выражению, стихи. Они действительно случаются, они приходят ко мне, и моё дело – успеть их записать. Пространство одновременно словно и сужается – в нём, в этом пространстве, сейчас существуем только я и стихотворение, - и расширяется, углубляется, потому что в эти моменты я вижу, ощущаю, понимаю то, что открылось только мне. И я не просто это вижу и ощущаю – я точно знаю, как это передать в словах, чтобы эти чувства, это вИдение передалось и другим людям. Мне что-то дано, мне ДАНО писать стихи – а это значит, что мне это «что-то» дают не единожды, а постоянно, и моё дело – быть той точкой в пространстве, в которую упирается этот луч, быть готовой принять то, что мне дают. Кто даёт – не знаю. Может, Бог, может, Космос, как ни назови. А может быть, стихи приходят из моего же подсознания, о котором мало что известно. Это неважно, на самом деле. Раз ДАНО – я это принимаю.

Работа головы, исправления – это тоже необходимо, и, если я не упущу это состояние озарения, не позволю себе отвлечься, то потом – уже холодным рассудком - я правлю самые лирические свои строки и довожу их до той степени чёткости, отточенности, чтобы стихотворение можно было «родить» окончательно – то есть, выпустить его на белый свет и кому-то показать.

Я должна быть всегда готовой к этому озарению, к тому, что моя глубинная личность заявит о себе и потребует – садись и пиши стихотворение, его время пришло. Прозаическую вещь можно задумать, обмыслить со всех сторон, обкатать в голове, составить план – синопсис, и потом сесть и написать её, хотя и с прозой тоже случаются озарения – взять хотя бы Бунина, чьи рассказы живут и дышат, как стихи. Но априори стихи – вибрации несравненно более тонкие, и, чтобы их слышать, надо быть готовой постоянно. Поэтому меня не очень сильно беспокоит то, что происходит во внешней, так сказать, жизни. В этой внешней жизни я – самый обычный человек. В чём-то смешная, в чём-то несовершенная – и абсолютно не боящаяся этого. Меня не волнует, если в чьих-либо глазах я выгляжу странной, смешной, эксцентричной, не разбирающейся в каких-то вещах, волнующих значительную часть человечества, и так далее. Моя НАСТОЯЩАЯ жизнь – там, в глубине, и если уж говорить о перфекционизме, то я – перфекционист именно в отношении своих стихов. Всё остальное – это просто течение времени, когда я рисую свои непрофессиональные картинки, фотографирую то, что мне нравится – тоже очень по-любительски, или просто готовлю обед, убираю квартиру, лечу свою больную спину и всё такое прочее. Это просто – ожидание.

Да, пока я живу этой внешней жизнью, я всегда пребываю в состоянии ожидания. Глубинная личность, разделяющая со мной ментальное пространство моей души, может заявить о себе когда угодно и где угодно. Бывали случаи, когда стихи приходили ко мне в шумной толпе в метро, и главным было – успеть вытащить блокнот и карандаш, с которыми я не расстаюсь, и успеть записать явившиеся мне строки. А потом – выдраться из этой толпы, покинуть метро, найти более или менее спокойный уголок – да, прямо на улице его найти! – и слушать эту струну, которая опять зазвучала. Это выглядит смешно и глупо, но в молодости я дважды опоздала на собеседования и не получила неплохую работу, потому что у меня сочинялись стихи. Многие люди просто покрутят пальцем у виска, услышав о том, что я не использовала возможность получить хорошую должность и достойный оклад из-за «каких-то стихов».

И, конечно, я коплю впечатления. Я коплю их, как скряги копят деньги. У меня прекрасная эмоциональная память (у меня вообще хорошая память), я могу вспомнить своё впечатление от того, что увидела когда-то, давным-давно, в любой момент, я могу начать разматывать эту ленту воспоминаний с любого места и довести её до той точки, до которой захочу, поминутно. Все прежние ощущения могут вернуться по моему желанию, если я чувствую приближение того состояния, когда ко мне являются, со мной случаются, у меня пишутся стихи.

Ради этого я и живу, а всё остальное, как я уже сказала, все прочие составляющие моей жизни - это просто состояние ожидания новых стихотворений.

[Тигра Полосатая]

Птичьи басни об эмиграции

(Из сборника "Итоги")
________________________


- Мы - перелётные птицы.
Мы улетаем на Север:
Вечно к чему-то стремится,
Вечно во что-нибудь верить...

- Мы - перелётные птицы,
Мы - улетаем на Запад!
Где же плечо - прислониться?
Где же слезинка - заплакать?..

- Мы, перелётные птицы,
Обосновались на Юге.
Долго ли будут нам сниться
Ветры, туманы и вьюги?..

- Мы, перелётные птицы,
Плачем по старому дому:
Там уже не очутиться,
Мы... привыкаем к другому.

- Мы...
- Перелётные птицы...
- Кажется, мы...
- Долетели...
- Крылья забили овацию...
- Но...
- Мы...
- Вернуться...
- Хотели...


© Copyright: Светлана Догаева, 2013
Свидетельство о публикации №113082009814

[Тигра Полосатая]

Всё начинается с любви

(рассказ, фэнтези)
___________________


Всё начинается с любви,

Зови её иль не зови –

Сама придёт, тебя не спросит.

Что за ветра её приносят?..


********

…Ветер дул Гектору в лицо, и он низко наклонял голову, чтобы хоть как-то защититься от его бешеных порывов.


Он ушёл из замка вчера, ушёл один, ночью, пешком, взяв с собою лишь короткий меч и дорожную котомку, в которой лежали буханка тёмного (выпекаемого для слуг) хлеба, фляга с вином и ветхая, но чистая рубашка.


Конь, личный слуга, отец, мать, брат, сестра, доброе имя – всё это и многое другое остались позади. И Гектор надеялся, что никто не заметил его ухода.


Его гнало вперёд неудержимое желание: оказаться как можно дальше от замка Гленмор. И, желательно, поскорее.


Увидеть Коанну. Немедленно увидеть Коанну – перед тем, как она выйдет за его брата, Сторвика, - а потом можно и умереть. Легко, господа! Потому что – а зачем ему после этого жить?..


В двадцать лет трудно смириться с существующим порядком вещей.


Какой ещё порядок вещей, когда нарушается самый главный во Вселенной закон – закон любви?!


Коанна не любит Сторвика, а Сторвик – её. Их брак – лишь дань условностям, обычаям… старший сын и старшая дочь Братьев Боя должны – кому должны?! – соединиться узами брака, дабы родить королю крепких воинов. Чем больше – тем лучше.


Свадьба – в день памяти Прежних Великих Битв. Послезавтра. И объявили об этом великом же событии сегодня… нет – уже вчера утром. Как положено. Значит, их свадьба уже завтра.



Гектор не намеревался поступать, как положено: поздравлять молодых и дарить им корень мандрагоры – для быстрейшего (по возможным срокам) появления на свет – Божий и человеческий – первого потомка. Сына, желательно. А лучше – так и сразу двойни сыновей.



Он намеревался поступить согласно единственному закону, который почитал, – закону любви. Увидеть Коанну… убедить её бежать с ним – куда угодно, пусть даже в страну Нох, за море, где женщины воюют с мечами и луками, а мужчины содержатся, как скот, в загонах и используются только с одной целью: ввести своё семя как можно большему количеству младших сестёр женщин-воинов, дабы они родили… неважно, кого. Все в дело пойдут, ибо страна Нох с начала времён воюет с королевством Заветор, коим ныне правит достославный король Абедин Семнадцатый и где возвышается в гуще Синих лесов замок Гленмор…


И родной замок, и Синие леса, и королевство это Гектор готов был покинуть немедленно – вот так, пешком, без денег и достойного оружия, в одной рубашке на теле и другой – ветхой, но чистой – в котомке.


Но: только вместе с Коанной.


Углубившись в свои мысли, Гектор перестал замечать холод, тьму и ветер.


А ещё – он сбился с пути. Осознал он это, наступив внезапно на кучу сухого валежника, затрещавшую, как ему показалось, на весь лес. Гектор вздрогнул и огляделся по сторонам. Откуда в этом сумрачном, сыром, заснеженном лесу – сухой валежник?..


Огонь вдруг ударил его по глазам, и Гектор отшатнулся, прикрыв левой рукой лицо.


- Кто?.. – хрипло спросил он, судорожно шаря правой рукой на поясе, готовясь выхватить меч.


- Я, - был ответ.


- Если… - но тут Гектора перебил старческий голос:


- Я – отшельник Дрон.


- А… - приходя в себя, буркнул Гектор.


Он, как и все прочие обитатели замка Гленмор и жители окрестных деревень, был наслышан об отшельнике Дроне.


Поговаривали, что в юности он отнюдь не был таким уж святым, каким якобы стал ныне, в старости. Поговаривали, что лет до сорока скитался он по большим и малым дорогам, вместе со своей бандой - а был Дрон, якобы, её главарём, – грабил и убивал всех путников без разбора, даже если добыча составляла лишь пару старых ременных сандалий и стёртый полупенс сомнительной чеканки. А ещё поговаривали, что будто было ему некое видение, узрев которое, Дрон прозрел, раскаялся во всех прежних злодеяниях и ушёл от своих подельников в эти леса, окружавшие земли замка Гленмор. То ли пещеру в глубокой чаще отрыл, то ли хижину построил. Молится, мол, якобы, сутки напролёт. А кому и о чём, с какой целью молится – сие неизвестно.


Больных не исцеляет, дары отвергает, истину не возвещает, поклонения себе не требует. Живёт, поговаривали, один в Синих лесах, словно волк, и дичает помаленьку. То ли действительно просветился, то ли жуткое злодейство в сердце своём вынашивает…


Не любили в замке Гленмор и в деревнях вблизи него отшельника Дрона. Никто к нему уже давно ни за истиной, ни за чем другим не ходил. Эдак за истиной-то пойдёшь – и смерть найдёшь лютую! Ну его!


- Страшно? – Дрон вдруг резким движением бросил на кучу валежника факел, свет которого чуть не ослепил Гектора, и сучья вспыхнули – все, разом, превратившись в большой костёр.


- Не тебя, - кратко ответил Гектор, отворачивая лицо от огня.


- Да? А чего же ты боишься? Что леди Коанна с тобой в страну Нох – или ещё куда подальше – бежать не пожелает?


Гектор от изумления чуть не уронил меч – прямо в огонь.


- Откуда знаешь?! - резко спросил он, отступив на пару шагов и вглядываясь в смутный силуэт по ту сторону костра.


- Слухами земля полнится, - неопределённо хмыкнул Дрон и вдруг сказал такое, отчего у Гектора встали дыбом волосы на макушке: - Не бойся, парень… то есть, лорд Гектор. Леди Коанна с тобой, конечно, никуда не побежит… но и за брата твоего замуж не выйдет.


- Как?! – хрипло каркнул Гектор.


- Да очень просто. Ты вот сюда встань… костёр-то обойди, что ты в самое пламя лезешь, чудак?.. Вот. Становись здесь… Нет, не так – на колени.


Гектор давно не ощущал себя таким… беспомощным. Слабым. Послушным чужой воле… Заколдовал его Дрон этот непонятный, что ли?! Да – встанет он на колени, а Дрон ему голову сразу и оттяпает! Нашёл дурака! Но почему-то так и тянуло Гектора опуститься на колени… Колдун у него все силы отнял?..


- Нет, я не колдун, - совершенно серьёзно заявил Дрон. – И башку твою дурную и глупую я рубить не собираюсь. У меня и меча-то нет… в отличие от тебя. Да не дёргайся ты, парень, - ты же вслух говоришь, криком кричишь, сам того не замечая. Какой я тебе колдун? Сейчас я рядом с тобой на колени встану.

- И… что?


- Что, что - молиться будем.


Гектор вспомнил о долгих нудных службах в выстывшем насквозь родовом храме, где по серым стенам уныло карабкался и печально обвисал к выщербленному полу серый же плющ… тонкий голосок священника, не взмывавший, как то полагалось бы, к круглому окну в куполе, а словно припадавший к каменным плитам пола…


Молиться?.. С этим сумасшедшим?..


Дрон дёрнул его за руку, и Гектор рухнул на колени в снег.



- Давай, молись!


- О… о чём? – Гектор поерзал в ямке, промявшейся в глубоком снегу под его коленями. Ох, как сразу стало мокро и неудобно! И холодно.


- О любви, - просто и как-то деловито ответил Дрон. – Повторяй за мной: о Любовь, единственная сила, что правит и этим миром, и всеми мирами… Повторяй слово в слово! – и Дрон пребольно пихнул Гектора под ребра.


- О Любовь, единственная сила… - заледеневшие, потрескавшиеся на стылом ветру губы Гектора еле шевелились, он прикусил их, и по его подбородку скатилась и упала в снег капля крови.


- Покажи свою власть, свою боль, радость, печаль и великую мощь… - продолжил Дрон.


- Покажи… мощь… - сердце Гектора заколотилось в горле, и он внезапно согрелся – сразу.


- Победи все иные силы, тебе противные… - Дрон говорил нараспев, еле заметно покачиваясь.


- Победи…


- И соедини меня с той, кого я люблю, если и она меня любит.


- И соедини… если любит…


Тишина упала на них с чёрного зимнего неба, где одиноким глазом циклопа нестерпимо ярко сияла бледно-зелёная луна.


Пауза затянулась. Трещал огонь, разбрасывая искры, и они с сердитым шипением гасли в снегу.


- И… и что дальше? – наконец, спросил Гектор.


- Возвращайся в замок, - будничным тоном ответил Дрон, поднимаясь с колен и потирая поясницу. Левое его колено отчётливо ревматически щёлкнуло.


- Куда?! Нет! Ты… вы что?! Я не могу! - Гектор вскочил на ноги. – Они же… Коанна и Сторвик… их свадьба послезавтра! Нет – уже завтра!


- Не будет никакой свадьбы Коанны и Сторвика, ни завтра, ни послезавтра, олух ты эдакий, - ворчливо отозвался Дрон.


Гектор так и не разглядел его лица, он видел лишь высокий тощий сутулый силуэт, закутанный в какое-то рваньё – то ли в тряпьё, то ли в старые вытертые звериные шкуры. Даже глаз не было видно под низко надвинутым то ли колпаком, то ли капюшоном.


- Ты он души молился? – требовательно спросил Дрон.


- Да! – Гектор стукнул себя кулаком в грудь.


- Вот и я – от души. Значит, всё в порядке.


- Но…


- Сейчас в лоб закатаю, - спокойно предупредил Дрон. – Возвращайся в замок, дурень, кому говорю?! Не состоится их свадьба. Всё – изменился ход событий, и ты сам это сделал. Ну, и я подсобил, чем мог.


- А если всё же… - замирая, желая поверить и боясь этого пуще смерти, прошептал Гектор.


- Тьфу! Ну, тогда можешь прийти сюда, в лес, и убить меня своим мечом. А потом, если захочешь, хоть сам им заколись. Всё уже в порядке, ты что, слов не понимаешь? Иди, иди отсюда, парень… лорд Гектор… иди домой… устал я что-то… сил у меня много молитва отняла… поспать мне надо… пос… пать…


Гектор изумлённо уставился на тощую сутулую фигуру в обносках, вдруг рухнувшую к его ногам и моментально захрапевшую на весь лес. Разом, словно его ведром воды окатили, погас костёр.


- Сумасшедший… - Гектор отступил на шаг… на три… на десять… и вдруг оказался на дороге. – Сумасшедший! – уже увереннее повторил он и взглянул в небо. Тьма. Крошечная луна сверкает, словно молодой прозрачный бледно-зелёный берилл. – И я ненормальным буду, если поверю и вернусь в Гленмор!


Но почему-то ему очень хотелось поверить Дрону – и вернуться в замок.


До такой степени хотелось, что Гектор развернулся, поправил на поясе меч (котомку он уронил в снег, когда внезапно погас костёр) и чуть ли не бегом ринулся обратно, по своим следам, почти заметённым вьюгой.


********


Он не помнил, как добрался до замка, знакомого ему с детских лет до малейшей трещинки в серых камнях. Благополучно проскользнув мимо стражников - словно кто-то им глаза отвёл, пока он крался под сводами замковой арки! – Гектор, перескакивая через ступени, взлетел по узкой боковой каменной лестнице, неслышной кошачьей рысью пронёсся по коридору и внезапно оказался в своей опочивальне, где жарко полыхали поленья в камине.


В дубовом кресле у камина сидел его старший брат, Сторвик, подперев твёрдый подбородок левой рукой. Правая его рука лежала на коленях. На ней была надета ратная рукавица, высокая, доходившая почти до локтя. В отблесках пламени сверкали узкие металлические полосы и пластины.


Гектор подошёл к камину, и Сторвик медленно поднял голову.


Несколько секунд братья пристально смотрели друг другу в глаза.


- Она твоя, - коротко отчеканил Сторвик.


- Кто?.. Я..


- Коанна станет твоей женой. После… то есть, уже завтра. Как и положено. Почти, - резко поправил себя Сторвик, - почти как положено.


- Но… как?! – Гектору казалось, что он спит и видит сон: о своём тайном побеге из замка, о встрече с отшель… да с каким ещё отшельником – с бывшим разбойником! – Дроном в ночном зимнем лесу; о неожиданной встрече со старшим братом в своей комнате, у камина… Вот сейчас.


- Я женат! – отрубил Сторвик.


Гектор покачнулся и опустился на резную дубовую скамеечку, составлявшую пару с креслом: у него вдруг подломились ноги.


- Женат?! Ты?! На ком?!


- На Нории Грант, дочери бургомистра нашей славной столицы - великого города Сидинора, где имеет честь проживать великий король Абедин семнадцатый, государь и правитель великой страны Заветор, - нараспев, словно подражая королевским глашатаям, выделяя интонацией слово «великий», проговорил Сторвик. И уже обычным своим голосом добавил: - Уже полтора года.


- Тайный брак… вопреки воле короля… - прошептал Гектор.


- Уже не вопреки, - спокойно сказал Сторвик и поддёрнул повыше ратную рукавицу. – Вчера у меня… у нас с Норией, леди Радборн, – да, теперь её будут именовать только так, и никак иначе, ибо она признана – самим королём признана! - членом нашей семьи, - родился сын.


В камине затрещало полено, по потолку и стенам пробежали быстрые тени и растаяли, запутавшись в тяжёлых портьерах.


- Назвали Гектором, - Сторвик не отводил взгляда от лица младшего брата. – И вчера же я признался во всём королю.


- И что? – замирая, спросил Гектор.


- Как видишь, я жив. Его величество изволил меня помиловать. Не знаю… если бы родилась дочь… не знаю. Но сын… Ты понимаешь?


- Понимаю, - Гектор кивнул и поднялся со скамеечки.


- Так вот: король меня помиловал, - Сторвик резко встал с кресла. - И завтра я уезжаю – в страну Нох. Я назначен командиром отряда королевских меченосцев. Надеюсь… надеюсь выжить. Во всяком случае, надеюсь, что не попаду в плен к этим… бабам-живодёркам, которые растят мужчин, как племенных бычков, в своих загонах. Уж лучше смерть, я считаю!


Гектор невольно сглотнул.


- Ты не погибнешь, - неожиданно для себя самого вдруг уверенно заявил он. – Ты вернёшься – если не с полной победой, то со славой, - и вырастишь сына. И всех других ваших - с леди Норией Радборн - детей.


- Откуда такая уверенность? – невесело усмехнулся Сторвик.


- Не знаю. Но так всё и будет, - просто ответил Гектор.


- Ну-ну… - Сторвик вновь усмехнулся. – Ладно. Ложись-ка спать, братец. Завтра – твоя свадьба. Обнимемся! – приказал он. – Я уезжаю рано утром. Кто знает, увидимся ли ещё…


- Увидимся, - и Гектор, припав к плечу брата и оцарапав щёку о жесткую оторочку его камзола, прошептал – тихо, так, что Сторвик не расслышал его слов: - ОНА знает – увидимся…


Они крепко обнялись. И лорд Сторвик Радборн, старший брат лорда Гектора Радборна, твёрдыми шагами покинул опочивальню младшего брата.



*******



Свадьба лорда Гектора Радборна и леди Коанны Правенар была скромной. Отцы жениха и невесты рассудили, что во время изнурительной многолетней войны со страной Нох неуместно затевать пышное празднество в королевском замке, в столице, где, согласно обычаю, сочетались узами брака дети Братьев Боя – старшие сыновья и дочери высоких лордов королевства. Тем более, что старший-то сын лорда Радборна, лорд Сторвик, и не мог бы выступить в роли жениха, находящегося под особым королевским покровительством.


Король Абедин Семнадцатый изволил дать своё милостивое согласие на скромную свадьбу в замке Гленмор, приехал за часок, чтобы благословить молодых, осушил огромный кубок вина, отведал жареной кабанятины и отбыл обратно, в столицу, по неотложным государственным делам.


А в замке и в окрестных деревнях продолжился праздник – горели костры, на которых жарились на вертелах кабаны и дичина, тёмный и светлый эль лился рекой, и каждый, даже самый бедный, крестьянин-виллан мог взять себе столько мяса и хлеба, сколько он сможет съесть, да ещё и за пазухой унести. И каждому члену крестьянской общины – под запись, дабы нечестные люди не смогли дважды воспользоваться щедростью старого лорда, Огнима Радборна, - выдавался в подарок полновесный серебряный пенни.


Глубокой ночью, когда гости - высокие лорды и их приближённые – оставили молодых в покое, перестав поздравлять их каждую минуту, и принялись смотреть представления бродячих акробатов и слушать песни странствующих менестрелей, толпой явившихся в замок на свадьбу, Гектор и Коанна в сопровождении счастливых, с раскрасневшимися лицами, слуг и служанок проследовали в свою опочивальню, сами затворили за собою изнутри тяжёлые дубовые двери и наконец-то остались наедине.


- Поверить не могу… - всхлипнула Коанна, падая Гектору на грудь и крепко его обнимая. – Всё так неожиданно, словно само собой, устроилось! Это… это чудо!


- Милая… погоди минутку, - тихо шепнул ей на ухо Гектор, лаская густые тяжёлые пряди её тёмных волос.


- Что? Что такое, любимый?


- Давай… давай помолимся, Коанна.


- О нас? – радостно откликнулась молодая жена Гектора и с готовностью опустилась рядом с супругом на колени.


- И о нас тоже. Но сперва…вначале мы помолимся о моём брате, а твоём девере Сторвике, о его жене и об их детях. И ещё кое о ком… есть один такой человек, ты его вряд ли знаешь. И… и обо всех людях на всём белом свете. Ты согласна?


Коанна кивнула:


- Ну конечно! Я на всё согласна, о чём бы ты меня ни попросил – я же люблю тебя!


- Да?.. Это хорошо… А в страну Нох ты бы со мной убежала, если бы Сторвик не был женат и тебе, согласно обычаю, пришлось бы стать его женой?


Коанна закусила губу, и её тёмные глаза, в которых отражалось пламя свечей и огонь, полыхавший в камине, скрылись под тяжёлыми веками:


- В страну Нох?! Не… не знаю… Наверное… Да! С тобой – убежала бы! Но ведь там совсем другие обычаи… Нам бы там тяжело пришлось, - она невольно поёжилась и открыла глаза.


- Повсюду – один обычай, только мало кто о нём знает и мало кто помнит его, - прошептал Гектор – и будто вновь увидел пламя костра в тёмном ледяном зимнем лесу и смутную сутулую фигуру, замотанную в немыслимое рваньё.


- Что? Ты о чём? – удивилась Коанна.


- Давай помолимся, Коанна, - Гектор взял жену за руку. – Повторяй за мной, дорогая… всем сердцем прочувствуй эти слова – и повторяй… Ты готова?


- Готова, любимый!


- О Любовь, единственная сила, что правит и этим миром, и другими мирами… - медленно начал Гектор.


Перед его внутренним взором, наслаиваясь одна на другую, вдруг замелькали поразительные картины. Призрачные, но, в то же время, абсолютно реальные люди чередой прошли перед ним: в непривычных одеждах, едущие куда-то в ярких блестящих безлошадных экипажах… толстые, тускло-серебристые брёвна с заострёнными концами взмыли в синие небеса, и из мгновенно образовавшихся плотных туч повалил густыми, как снег, хлопьями пепел, засыпая и цветники, и заброшенные могилы… в каком-то дворике прыгали и визжали дети в одеждах, украшенных мелкими пёстрыми рисунками, девочки – вместе с мальчиками… глаза, глядящие в глаза – с нежными или злыми улыбками… младенец рождался в белой комнате, на белейшей постели, заливая её своей кровью, и юная мать, кричавшая от боли родовых схваток, уже готова была улыбнуться ему дрожащими губами, смаргивая слёзы…


- Да… всюду один обычай, один закон, - повторил Гектор, когда они с молодой женой закончили молиться. – Везде и всегда!



© Copyright: Светлана Догаева, 2014
Свидетельство о публикации №214111601879

[Тигра Полосатая]

Уктрампотия, или месть инопланетянам

Фантастический юмористический рассказ
_______________________________________


В прежних жизнях меня двадцать четыре раза похищали инопланетяне.

Воплотившись в двадцать пятый раз, я поняла, что с меня хватит, и решила им жестоко отомстить. День за днём я разрабатывала самые изощрённые способы мести. Но все они были либо трудноосуществимы, либо в принципе невозможны, так как на Земле ещё не имелось ни летающих тарелок, ни бластеров (кроме изготовленных по заказу Лукаса и ему подобных в Голливуде, но эта бутафория никак для моих целей не подходила), ни даже мало-мальски приличного разрушителя планет или приборов для мгновенной телепортации в нужную точку Вселенной.

А кроме того, чтобы иметь возможность им отомстить, надо было оказаться с инопланетянами в тесном контакте. Лучше всего – на их планете. Неважно, на какой именно: все инопланетяне, в общем-то, похожи друг на друга – это крайне агрессивные, тупые, злобные и мелочные создания. (Ну, почти все. Встречаются и исключения, но они крайне редки). То есть, необходимо было, чтобы меня… в очередной раз похитили с родной планеты.

И вот тут-то и произошёл «сбой программы»: меня почему-то больше не похищали! Может быть, они прочли сквозь разделяющие нас мириады парсеков мои мысли, может, просто решили, что я больше не представляю для них никакого интереса, поскольку они уже выкачали из меня всю необходимую им информацию. Как бы там ни было, в моём двадцать пятом воплощении меня никто не желал похищать, и что мне с этим делать – я не знала. Надо было принимать срочные меры.

Я принялась прогуливаться по ночам возле охраняемых военных объектов нашего города. После семнадцатого по счёту объяснения в военной прокуратуре города звёздопогонники махнули на меня рукой, решив, что я – просто безобидная городская сумасшедшая. Слава Богу, проверять эту версию они не стали, иначе весь отпущенный мне срок своего двадцать пятого воплощения я бы провела в дурдоме. Правда, оттуда людей похищают почему-то гораздо чаще, нежели из всех прочих мест на Земле, но, поразмыслив, я всё же решила не портить свою очередную биографию.

Я записалась в городское общество уфологов и недели три подряд добросовестно выслушивала скучнейшие и длиннейшие доклады его членов, из которых следовал вот какой вывод: НЛО – скорее всего, и - к большому сожалению, - всё же, миф, но… чего только на белом свете не бывает!

Сочтя, что я зря трачу своё драгоценное время – ведь неизвестно, сколько лет я проведу в этом воплощении и как скоро последует воплощение за номером двадцать шесть, - я временно отложила планы мести инопланетянам и решила заняться своей личной жизнью. Тем более, что моя очередная мама уже пропилила мне все мозги на эту тему. Мол, я уже на четвёртом курсе и тому подобное, и все мои подруги давно радуют своих мам, повыходив замуж и нарожав им внуков.

Мне было, в общем-то, всё равно, с кем именно связать свою двадцать пятую по счёту молодую жизнь, лишь бы муж впоследствии не висел у меня на мозгах, как это делала мама. Ну, и чтобы он был моего нынешнего возраста или чуть старше, с деньгами и не урод. И, желательно, не полный идиот и не эгоист до кончиков ногтей.

Короче, чтобы найти такого мужчину, мне пришлось обшарить сверху донизу весь наш химико-технологический институт, три высших военных училища нашего города, медицинский вуз, а также полностью деморализовать немногочисленный мальчиковый контингент городского педвуза.

В итоге – полный ноль. Мужчины, соответствующего всем статьям моих высоких критериев, похоже, просто не существовало в природе. Во всяком случае, в нашем городе такового не имелось. Даже среди преподавателей всех этих учебных заведений, тем более, что они были намного старше, чем мне требовалось. Другие страны отпадали – мама не отпустила бы меня на ПМЖ даже за двадцать километров, в соседний город, где ныне обитала моя подружка Ленка, вышедшая замуж в прошлом году и переехавшая в тот город к мужу.

Я намекнула маме, что хочу попробовать покорить Москву. Мама решительно возразила – при переводе в вуз того же профиля я рискую потерять целый курс, то есть, один год, это раз, и окончательно засидеться в девках, это - два, ибо в Москве и своих красавиц полна коробочка.

Я оказалась в тупике и уже начала подумывать о том, чтобы подкопить денег и тайком сбежать в Тибет. Оттуда всё же поближе к Большому Космосу, и, может, меня наконец опять похитят… и я - наконец-то – им всем отомщу!

И тут появился Он.

Он был идеален. Почти. То есть, Он полностью подпадал под мои высокие требования к будущему супругу. Я зацепила Его на межвузовской Олимпиаде по лёгкой атлетике – пришла на стадион болеть за своих химиков и увидела это чудо в компании знакомых медиков. Познакомиться с Ним – это было дело техники, и знакомство увенчалось быстрым успехом: Он прилип ко мне мгновенно и больше уже не отлипал. Выяснилось, что Он перевёлся в наш медвуз из какой-то Тьмутаракани (и при этом курс не потерял, на что я не преминула указать своей маме впоследствии, познакомив её со своим избранником).

Что Он во мне нашёл – я понятия не имела. То есть, что я красива, как Елена Троянская, – я знаю. Что умна, как сам Дьявол, - догадываюсь. Но при Его-то выдающейся, какой-то неземной внешности Он вполне бы мог покорить хоть Жанну Агузарову – в её молодые годы, - или даже саму Ксению Собчак, или Анфису Чехову! А то и нашу всенародно известную скандально-пикантную балерину, которая больше уже не балерина, а талантливая «самопиарщица». Фамилия её, как вы все знаете, начинается на букву «В».

Да, Он был ПОЧТИ идеален. Вскоре я узнала, в чём заключается это «почти», и чуть было не дала задний ход в наших отношениях, но было уже поздно: моя мама, с которой я Его познакомила, по уши втрескалась в будущего зятя с первого взгляда и всерьёз заявила мне – если я не выйду замуж за это чудо, и как можно скорее, она, мама, утопится в нашей городской речке, отречётся от родной дочери через газету и уйдёт в монастырь. Да-да, именно в таком порядке.

Так что же это за ПОЧТИ, такое ужасное, что я чуть было не повернула оглобли и не отказалась от брака с красивым, умным, хорошо обеспеченным (спасибо Его родителям!) Женечкой Кустоваевым? Вы ни за что не догадаетесь, пока я сама вам не скажу.

Нет, Он не был извращенцем. Он не прятал от меня, будущей жены, свою стипендию, а потом – и зарплату. Он не капризничал по поводу еды – что для будущего врача очень и очень странно! – даже если, замотавшись с учёбой, я «подавала» ему чёрствые, трёхдневной давности, бутерброды с позеленевшей (местами) колбасой. Он не швырялся по ночам камнями в бродячих кошек, орущих под окнами, и помнил, когда у меня и моей мамы день рождения. Он – вы не поверите! – Он даже САМ СТИРАЛ СВОИ ТРУСЫ И НОСКИ!!!

Но… Он не верил ни в инопланетян, ни в реинкарнацию.

Меня это, признаться, здорово подкосило. Когда я однажды попыталась донести до Него – в очень мягкой форме – всю историю своих прежних воплощений и похищений, Он как-то странно на меня посмотрел, зачем-то пощупал мой пульс, велел показать язык и попытался было оттянуть книзу моё левое нижнее веко, за что тут же и схлопотал по лапам. Затем Он глубоко о чём-то задумался и, машинально потирая отбитые мною кисти рук, спросил – не пыталась ли я в юности писать стихи и фантастические рассказы? Нет, не пыталась, ответила я. Он посоветовал – а ты попробуй! С твоей-то, мол, фантазией… Я плюнула и ушла в кухню – готовить обед.

Кстати, Он обожал компоты, которые в нашем доме варила исключительно моя очередная мама. Особенно хорошо ей удавался грушевый компот. Она варила его вечером, литра три разом, и ставила большую банку на окошко, чтобы он к утру остыл, заботливо прикрыв горлышко банки блюдечком. Я, в основном, «работала» по мясу – когда у меня находилось для этого время, свободное от учёбы и от выстраивания ужасных планов моей жестокой мести инопланетянам. Мы уже жили одной маленькой, но счастливой семьёй, хотя официально ещё не были расписаны с Женей.

Дату свадьбы нам назначили на восемнадцатое число следующего месяца.
Что-то в этой дате меня смущало, но я всё никак не могла сообразить – что именно.

И только накануне свадьбы, семнадцатого марта, до меня дошло: это же роковая для меня дата! Меня ВСЕГДА, во всех моих прежних воплощениях, похищали именно восемнадцатого числа!

Месяц значения не имел – это мог быть и месяц сбора урожая во времена царя Хамураппи (тогда я была придворной жрицей, и меня, насколько я помню, с большим шиком принародно казнили за какую-то мелкую провинность); и восемнадцатое трюмера в революционной Франции, при Конвенте (тогда мне напрочь отттяпали на гильотине мою аристократическую голову); и восемнадцатое мая в Ивано-Франковске в 1905 году, когда все шестнадцать рабочих картонажной фабрики города вдруг решили объявить забастовку – по примеру рабочих в больших городах, Москве и Санкт-Петербурге (тогда меня расстрелял какой-то казак, когда я несла в мятых жестяных судочках листовки вместо обеда для своего мужа-картонажника).
Но число всегда было восемнадцатым!

Я так и села в постели, больно стукнувшись челюстью о собственные коленки – слишком быстро согнула ноги. Женя, слава Богу, не проснулся от моего резкого движения. Он перевернулся на другой бок и сквозь сон пробормотал какую-то невнятную фразу. Что-то типа:

- Всё в порядке… она уже готова… - и еле слышно добавил странное слово, выговорив его по слогам: - Ук-трам-пот!

И тут я всё поняла. Всё - и сразу. Сразу - и одновременно.

УКТРАМПОТ! Это же… да, это название той самой планеты, на которой надо мною больше всего изгалялись эти противные инопланетяне! Они меня взвешивали; они меня измеряли; они меня допрашивали – невыносимо визгливыми голосами; наконец, они меня, гады… щекотали!!! Я побывала на их мерзкой, жаркой, как сто Африк разом, планете не менее пятнадцати раз! И именно из-за уктрампотцев – чтоб их там их местные аналоги африканских крокодилов сожрали! – я и решила отомстить, страшно и жестоко, всем инопланетянам во всех имеющихся Вселенных, коих я ещё встречу на всех своих будущих жизненных путях!..

Так… Женечка у нас, стало быть, укртампотец?! И восемнадцатого числа… то есть, завтра… после нашей свадьбы, видимо… и произойдёт очередное похищение моего драгоценного воплощения?!

Всё ясно. Надо принимать срочные меры! Но… какие?! Ведь все, все, буквально все мои, тщательно продуманные, планы мести инопланетянам – неосуществимы. Как по причине технологической отсталости планеты Земля в целом, как я уже говорила, так и по причине моей личной отсталости в этом плане. Не поливать же мне будущего супруга соляной или серной кислотой, предварительно похитив её из лаборатории нашего химико-технологического института, дабы проверить – а что у него под кожей, жабры или, не дай Бог, щупальца?! Если Его кожа – хитроумный скафандр, в котором Он разгуливает по нашей зелёной планете, то под ним может быть всё, что угодно, ибо уктрампотцы – непревзойдённые метаморфанты и могут, в случае необходимости, отрастить себе любой орган, от хвоста до органического био-пропеллера с перепончатыми лопастями!

Думай, Лера, думай, приказала я себе, и думай быстро! Что для меня важнее: любовь – или месть? Месть – или любовь? Я ведь влюблена в этого коварного уктрампотца, как бешеная кошка!

И тут меня вновь осенило.

Я помнила название их столицы. Столицы всей планеты – они обогнали Землю в развитии эдак на десять-двенадцать тысяч лет, и каждая планета в их секторе Галактики имела собственную единую столицу. Без поллитры, как говорится, такое и не выговорить, но я не пью, это во-первых, и всё спиртное в нашем доме сейчас под строгим контролем, ввиду завтрашнего свадебного торжества, это во-вторых. Так что пришлось мне на трезвую голову скатать губы в трубочку, пальцем прижать верхнюю губу к носу, наклониться к Жене – я, увы, не знала его настоящее, уктрампотское, имя, - и ласково, отчётливо проговаривая каждый этот жуткий звук, рявкнуть ему в самое ухо:

- Ккрыггждфрумжггххряжч!

- А?! – так и вскинулся на постели мой любимый инопланетянин.

- Ккрыггждфрумжггххряжч! – громко повторила я, глядя прямо в его расширившиеся от сна – или от ужаса из-за того, что я его раскусила-таки! - зрачки.

Пауза затянулась так надолго, что я вдруг испугалась – ведь восемнадцатое число, наверняка, уже наступило, и что будет, если Женя телепортирует меня на Уктрампотию немедленно, прямо из нашей постели – непричёсанную, без вещей и денег, в одной лишь пижаме и босиком?..

Наконец, Он (я пишу Он с большой буквы всё это время, потому что так надо. Потому что я очень сильно Его люблю!) отвёл глаза от моего лица, тоже сел в постели, обхватив руками колени, как я, и сказал куда-то в пространство:

- Теперь уж ничего не поделаешь… Свадьба состоится…

Я прекрасно понимала, что нас сейчас слушают Его соплеменники-уктрампотцы, поэтому задрала голову, уставилась в левый угол потолка и негромко, но твёрдо заявила:

- Всё! Больше вы меня не достанете! Это Я Его у вас похищаю – и именно восемнадцатого числа! И катитесь вы все… - тут я употребила уктрампотский эквивалент нашего слова «чёрт» - … катитесь вы все к ЗДЖРНФРУЙЕЙСШТРСУ! Поняли меня, гады?!

Женя как-то странно дёрнулся и попытался отодвинуться от меня подальше, забившись в уголок кровати, к стеночке, но тут в дверь нашей комнаты постучала моя двадцать пятая мама.

- Женечка… Лера, извини, мне показалось, или ты чихнула? Выпей аскорбинку… Извини, но…

- Что – «но»?! – грозно вопросила я. Как же она некстати-то!

- Как ты со мной разговариваешь?! – возмутилась было мама, но тут же переключилась на любимого будущего зятя и с умильной улыбкой засюсюкала: - Женечка, ты просил, чтобы я с утра, как обычно, налила тебе стаканчик свежего компотика… а уже, между прочим, семь часов утра… и вам пора собираться. В восемь придёт парикмахерша, делать Лерочке укладку. Регистрация вашего брака – в 10 утра, вы почти самые первые в очереди. Так что – вставайте и готовьтесь к самому знаменательному и радостному событию в вашей жизни!

- Спасибо, Инга Михайловна, - каким-то «обесцвеченным» тоном, без единого признака каких-либо эмоций, отозвался Женя и встал с кровати. – Да, я просил… - и он пристально посмотрел на меня, - как обычно… стаканчик компотика! С… УТРА… КОМПОТИКА!

Я лишь усмехнулась и тоже выбралась из постели. Он мне зубы не заговорит и спагетти на уши не накрутит, пусть даже и не надеется – я-таки раскусила этого уктрампотца! И пусть меня теперь похищают, сколько им угодно раз: я сама, выйдя замуж ровно через три часа, стану инопланетянкой – уктрампоткой! А следовательно, обрету межпланетную дипломатическую неприкосновенность и защиту от любых возможных похищений своей драгоценной личности, сколько бы её ни ждало ещё воплощений в будущем.

Странно, но факт – уктрампотцев почему-то никто из всех прочих инопланетян никогда не похищает. Так что я стала первым в истории всех Вселенных земным существом, которому – которой! – удалось невозможное: я сама похитила инопланетянина!

И пусть Он только попробует когда-нибудь, когда я с пристрастием его обо всём расспрошу, обмануть меня и заявить, что Он, мол, просто во сне оговорился, прося у моей мамы своего любимого компотика; и что Он, мол, не верит в пришельцев и в реинкарнацию, как и во все прочие, очевидные для всех нормальных людей вещи. Или пусть попробует отрастить лопасти на спине и улететь – Карлсон из уктрампотца в наших, земных, условиях не получится никогда! Я Его раскусила, и наши будущие дети, земляне-уктрампотцы, крепко привяжут его к нашей Вселенной, к планете Земля и к нашему городу. Ну, и ко мне с моей двадцать пятой мамой – лично. Уж об этом-то я позабочусь, ибо знаю из прежних похищений своих прежних воплощений, что уктрампотцы - самые верные в браке существа. У них вообще НЕ БЫВАЕТ разводов! А биологически мы полностью с ними совместимы, невзирая на весь их метаморфизм и приспособленчество к условиям окружающей их в данный временной отрезок среды.

И пусть Женечка пьёт свой любимый компот по утрам, по вечерам и даже им обедает все отмерянные нам будущие годы нашей совместной жизни – ничегошеньки Он мне этим не докажет. Потому что укртампотцы – самые большие любители компота во всех известных мне Вселенных, где я уже успела побывать, и где, возможно, мы ещё побываем вместе с мужем и нашими детьми, которых я постараюсь нарожать как можно больше. И посетим мы иные миры уже как дорогие гости, а не как граждане, похищенные какими-то посторонними нам инопланетянами.

А особенно любят уктрампотцы грушевый компот, который моей двадцать пятой маме удаётся лучше всего на свете!


© Copyright: Светлана Догаева, 2014
Свидетельство о публикации №214092401935

[Тигра Полосатая]

Михайловское
__________________


Михайловское... Пушкин бродит где-то,
Зажав под мышкой смятые листы.
Всё - в брызгах света... Проплывает лето,
Сияет солнце с синей высоты.

Скамейка с запрокинутою спинкой,
Дорожка под ногой - как чей-то след.
А где-то Пушкин бродит невидимкой
И пишет милой женщине сонет.

На небе - россыпь белых звёздных строчек;
Рожденье слов при маленькой свече...
Всё пишет Пушкин, всё не ставит точку,
И лунный луч - прохладой на плече...


© Copyright: Светлана Догаева, 2013
Свидетельство о публикации №113082109248

[Тигра Полосатая]

Весенний ливень
___________________


Льёт дождь. Раскрытый зонт над головою,
В реке асфальта тонут фонари.
Москва, как я люблю тебя - такою!
Погода, свой каприз ещё раз повтори:

Пускай струна дождя звучит весёлым басом,
Потоки нот струятся с высоты,
Как если б кто-то вышел с контрабасом
Ловить Весны приметные черты!

Дождь распоясался: он бьётся с сильным ветром,
Он зонтик рвёт из рук и мнёт полы плаща,
В один хорал стремится слиться с Летом,
Свистит его упругая праща...

Он победил: вливаюсь в эти струи,
Не нужно зонтика - давно мой плащ промок!
Я невозможную Москву себе рисую -
Мне в этом сумасшедший дождь помог!


© Copyright: Светлана Догаева, 2013
Свидетельство о публикации №113082109291