Для меня это ново! И очень хорошо!Сообщение от Алексей Кофанов
В прозе я предпочитаю крупную форму: написал два романа, один из них издан. Но тут уместнее миниатюрки...
Начну с этой.
Зимняя сказочка
Он ждал ее на морозе.
Время текло, и где-то позади натекло уже целое озеро времени. Поначалу оно клубилось паром, но, спасаясь от мороза, выстроило на поверхности ледяное одеяло. Рыбки стучали в лед грустными носами, задыхаясь от избытка времени – но проломиться не могли, умирали – и тотчас переносились в желанное безвременье.
Она не шла.
Возможно, она шла – но где-то в другом месте. А идти в другом месте – то же самое, что вовсе не идти. Ему уже казалось, что она нигде не идет, и не сидит, и не лежит, что он ее просто выдумал – потому что от мороза и ветра начал уже нести всякую пургу.
Он думал, что точно заболеет теперь ангиной – а может, даже холоднокровием. Кровь застынет, будет двигаться медленно и прохладно – и он превратится в удава или ящерицу. Змеи любят жить в пустыне, потому что надеются отогреться и снова стать людьми. Некоторым удается – так получаются нехорошие люди с льдистыми глазами. Ему очень не хотелось становиться таким.
Мороз уплотнялся. Количество молекул мороза на кубометр воздуха достигло критической массы, и мороз осаждался на стенках сосуда – в виде инея и наасфальтного льда.
Он ждал ее на морозе.
Мороз был такой сильный, что даже след его простыл.
7 мая 2003
Для меня это ново! И очень хорошо!Сообщение от Алексей Кофанов
Никогда не перебивайте молчащую женщину!
--------------------------------------------------
ВИДЕО ОТ ФОРУМЧАН http://ru.youtube.com/yra586
ДОМАШНЯЯ СТРАНИЧКА http://www.youtube.com/user/Beloebezmolvie
---------------------------------------------------
ОТКРЫЛА СТРАНИЦУ В ЖЖ. http://rijiaskvo.livejournal.com/
-----------------------------------------------------------------
Интересная сказочка! Спасибо!Сообщение от Алексей Кофанов
Вам спасибо! :smile:
Следующая сказочка:
Перематическое Вернословие
Однажды в утренний день, сквозь однако плотненький туманец, к Учителю, в его Школу, пришел Изобретатель Мыслей и сказал так:
- Здравствуйте, Учитель, – из чего следует, что он был благовоспитанный Изобретатель Мыслей. И продолжил, – а давайте вы будете учить детей Перематическому Вернословию, которое я придумал сегодня?
- Это какое такое Перематическое Вернословие? – спросил Учитель, ничего еще не зная, но предварительно нахмурясь.
- Очень хорошее Вернословие, – заверил Изобретатель Мыслей. – Я открыл, что Мать-Перемать – это глагол, означающий не просто пойМАТЬ, но и ПЕРЕшвырнуть обратно. Это прекрасный стиль диалогического общения. А Вернословие – это такое сквернословие, но верное.
Что он имел в виду, не могу объяснить, потому что это ведь он Изобретатель Мыслей, а не я.
- Мне это ваше Перематическое Вернословие не нравится, – сказал Учитель, обсасывая каждую буковку, будто бусы, оброненные в сироп. – Я нахожу его непристойным и к употреблению непригодным. Выйдите, уважаемый, вон.
Он всегда так говорил, когда к нему приходили Изобретатели Мыслей.
Тогда Изобретатель Мыслей отправился в Большой Политический Дом и сказал так:
- Здравству…
- Заткнись, – ответил один Политик и звезданул другого, хотя главная Куча-Мала была в соседнем зале. Там сверху стоял Главный Политик, испуганный и величественный, и говорил речь, которую никто не слушал, потому что другие Политики норовили сдернуть его за штанину. Они всегда так делали, когда к ним приходили Изобретатели Мыслей, и даже когда к ним никто не приходил.
Тогда Изобретатель Мыслей подошел к Милиционеру, который стоял на перекрестке и пересчитывал дождинки, не желающие становиться на учет.
- Товарищ Милиционер, а давайте…
- Мать-перемать, тебе ребра переломать?! – сказал Милиционер, а Изобретатель Мыслей сначала обрадовался, что тот понял его с полуслова и даже заговорил рифмой. Но получил под зад ыльник преизрядный и усомнился.
- Ты что, не видишь: я стою на перекрестке и пересчитываю дождинки, не желающие становиться на учет?! Вали вдаль, не то накостыляю! – сказал Милиционер, потому что вообще всегда так говорил.
Изобретатель Мыслей пошел вдаль и, прибредя к Цветам, поведал им о Перематическом Вернословии. Но Цветы не услыхали. Они были очень заняты. Они сосредоточенно занимались фотосинтезом – потому что ничем другим заниматься не умели, и даже секс у них был воздушный, как символический поцелуй.
Изобретатель Мыслей опечалился и ушел внутрь дождя, где долго шлепал по лужам, распуская на поверхности красивые круги, хотя подошвы у него были не круглые – пока совсем не пропал из виду. И всё осталось по-прежнему.
Он хотел просто немножко приколоться и порадовать людей, но, как всегда, ничегошеньки из этого не вышло.
Апрель 2001 – июль 2005
Алексей Кофанов,
Мне понравилось, что можно прибредя сосредоточенно заняться фотосинтезом!
Главное, чтоб не получить за это под задыльник :biggrin:
И почему-то бусы захотелось в сироп обронить....:eek::biggrin:
Никогда не перебивайте молчащую женщину!
--------------------------------------------------
ВИДЕО ОТ ФОРУМЧАН http://ru.youtube.com/yra586
ДОМАШНЯЯ СТРАНИЧКА http://www.youtube.com/user/Beloebezmolvie
---------------------------------------------------
ОТКРЫЛА СТРАНИЦУ В ЖЖ. http://rijiaskvo.livejournal.com/
-----------------------------------------------------------------
Тоже вроде как сказочка...
Комар
Комар устало зудел, кружа над времянкой. Оттуда вместе с храпом доносилась горячая кровь, и волны крови качали комара в сыром воздухе.
- Ребя, чё ж делать… – выдохнул он, присев на рубероидную крышу. Комары разом зажаловались, завозникали:
- Заразы позорные… Законопатились! Замуровались!.. Забили всё… Зазорчик бы – залезть… Зазябли, мозги звенят с голодухи… Закусить бы…
Мокрая ночь давила к земле; а оттуда, из времянки, сочился дух медленной, сытной крови. «Дрыхнут, гады, четвертые сны видят. Фауна двукрылая хоть вообще не живи… Паразиты!»
Круги роились пред глазами, в желудке пищало и скрипело: хитиновые стенки терлись, переваривая несуществующую пищу. Пути внутрь не было, он знал твердо – но грань голодного обморока помутила разум, и комар в тысячный раз повторил попытку. Он пешком форсировал уступ крыши, побрел сквозь джунгли мха. Утром люди долбали мох между бревнами и крышей гордо реет шмель проворный…
Не то. Это от голода. Шмель лишний. Люди долбали мох огромными деревянными молотками – таким можно угробить комара с тысячекратной гарантией… Какая сволочь додумалась?!
Ноги в ворсинах вязли, крылья тяжелели от липнущих болезнетворных микробов, тягучий моховой дух кружил голову. Наглая бактерия заползла в хоботок и мешала дышать. Комар громко чихнул.
Вдруг – комар вздрогнул – лапа ушла без опоры. Он сразу вспотел и подобрался.
Точно. Дырка. Ды-ырка!!
Комар оглянулся, не видят ли другие, свился в дудочку и нырнул в дырку. От запаха сырых бревен и мха, где еще сильнее слышалась кровь, комар на миг потерял сознание…
1987 – 2008
За всё "спасибо" не скажу, но многое понравилось.
Интересные эпитеты... не на каждом углу встретишь.
Слог хороший. Некоторые фразы можно сразу брать в эпиграфы.
Лихо, Человек! В общем и целом - отлично!
А частности - подправить всегда можно, если что. Верно ведь? :wink:
Чтоб вам не оторвало рук - Не трожьте Музыку руками!
Тут - мой сайт.
А тут - мои минусовочки на халявочку.
Если ты ищешь прогу, которая убирает из плюса голос нафиг - то тебе, возможно, сюда...
Эх, как! Чуть было не пожалела комарика...:wink:
Семейная драма Кощея
(Русская народная сказка в изложении Алексея Кофанова)
Жил-был Иван-царевич, а потом взял да и женился.
Тут бы, собственно, и сказочке конец – да конец подрастянулся…
Хороша была супруга – красива, богата, Василисой Премудрой звали. У Ивана-то, кроме имени, ничего царского не привелось – а у нее: терем трехэтажный, сады-леса, лошади-коровы, да говорят, еще дачка на Канарах. А теперь она вдобавок царицей считается – ксиву районный нотариус заверил. Хорошо!
Пожили месяц душа в душу, и стала Василиса по делам ездить, мужа дома оставляла.
- Ты, – говорит, – супруг ненаглядный, живи в тереме на полных правах, развлекайся, что хочешь делай – посуду мой, мусор выноси, ножи точи, крестиком вышивай… Во всем полная свобода! Только не ходи в подвал. Узнаю – в рожу вцеплюсь.
Пожил Иван-царевич один, терем прибрал, вымел-вылизал. Подвал лишь остался. И дух оттуда – как сортир прорвало… Ну, думает, надо и там. Василиса меня пожалела, чтоб не надорвался – а я вот ее порадую инициативой на местах!
Отпер он дверь в подвал – а там висит худю-ущий старичишка на двенадцати цепях: за ручки, за ножки, за голову, а также за прочие части. Точь-в-точь кукла на нитицах из проезжего вертепа. Рычажок потянешь – у него нога подымется, на другой нажмешь – еще что-нибудь непотребное сделается. Вот куда Василиса по ночам ходила! Любит нежная душа марионетовый театр!
- Ты кто? – говорит Иван-царевич.
- Я Кощей Бессмертный к сожалению, – проскрипел старичок иссохшим голосом. – Хоть бы уж смертушка пришла, да меня прибрала… Моченьки нет терпеть нарушения прав человека! Семь лет не ел, не пил, не мылся, на цепях висел, народ развлекал – меня по Евровидению транслировали… Дай хоть водички испить!
- Семь лет? – уточнил царевич.
- Семь, родимый. И все вислокостные…
- Ветеран? – строго спросил Иван-царевич.
- А то! – ободрился старичок. – Столько воевал – не приведи Господь!
- Удостоверение есть?
- Чего нет, того нет. Бесы из собеса отобрали – и не отдают, пенсию пересчитывают, – и Кощей горько заплакал. Жалко царевичу стало старика, принес ему стаканчик воды ключевой. Испил тот:
- Мало, – говорит. – Повиси с мое…
Сбегал царевич за ведром – и того не хватило. Смекнул тогда Иван, подвел шланг пожарный. Напился Кощей Бессмертный вдоволь, да цепи и порвал.
- Спасибо, – говорит, – Ваня. Хороший ты мужик. Пойду я покуда.
Тут Василиса вернулась, хотела в рожу мужнюю вцепиться, что приказа не исполнил – а Кощей хвать ее поперек живота, да и сгинул…
Закручинился Иван-царевич. Другой бы радовался: хаза есть, супруги нет, полная свобода действий… А Иван – нет. Любовь, понимаешь! Взял Василисину фотокарточку с комода, на груди спрятал, бутербродов намазал полный кулек, накипятил в термос кофе – да и пошел куда глаза глядят, любимую искать.
Надо сообщить, юноша он был интеллигентный, воспитанный, университет кончал по склифософскому факультету (с Гамлет-царевичем за одной партой сидели) – но силушки богатырской хотелось бы побольше. Слабак был, короче. Медленно шел, отдыхал часто. Зарабатывал ученостью: кому письмо напишет в Гаагский трибунал, с кем об эмпириокритицизме побеседует… Платили скаредно. Отощал совсем и думает: «За хреном это гуманитарное образование? Лучше бы в сантехники пошел».
Долго ли, коротко – набрел на Кощеево царство. Это параллельные прямые не сходятся, а человек с человеком всегда сойдутся. Ко дворцу – шасть, в окне Василису узрел.
- Душа моя, – говорит, – я тебя избавлю.
Кощея дома не оказалось: он помощником бандидата в депутаты работал, по черному пиару. Василиса – к мужу, да первым делом в рожу вцепилась, чтоб неповадно было приказы нарушать. Потом обнялись, поцеловались – и побежали лесом темным. Бежали-бежали, Василиса изнемогла, Иван-царевич хотел ее на руки подхватить – да сам упал. Она платье в болоте подгрязнила, затрещину ему дала – и правильно, нечего! Дух перевели – почапали дальше. Вот уж горы высокие близко, за ними река – и дом родной. И тут, откуда ни возьмись, Кощей на вороном коне:
- Ну здравствуй, водопровод ты мой! Куда спешишь? Ай пожар где? – Это он на шланг пожарный намекает. Неблагодарно даже как-то с его стороны. – Присядь, милой, говорить будем.
У Иван-царевича от храбрости в животе сделалось нехорошо, рад бы бежать – да ноги подломились. Так и сел на поваленную березу. Кощей рядышком пристроился, говорит печально – почему-то с кавказским акцентом:
- Слюшай, дарагой, нехорошо, да? Жену мою взял, к себе повез… Неловко как-то получилось?
От такой наглости царевич даже страх потерял:
- Э! Ну ни хрена себе… Жена-то моя!
И даже ткнул легонечко Кощея ладонью в грудь. Но потом одумался и смахнул с него пылинку.
- Спасибо, – вежливо сказал Кощей и продолжил, – давай, брат, рассуждать логически. Твоей женой она была, не отрицаю. Но на данный исторический отрезок она является моей женой – и следовательно, Ваня, ты неправ.
Иван-царевич хотел возразить, что в гносеологическом аспекте метафизического процесса акт супружества является…
- Цыц, – прервал Кощей. – Устал я от тебя. Нам с Василиской спать пора.
Перекинул женщину поперек коня, та что-то визгнула тихонько – и пропал.
Закручинился Иван-царевич, фотокарточку вынул, на пенек пристроил – глядит и плачет. Потом по ногам муравьи полезли и начали кусать его за задницу: он на муравейной тропе оказался. Вскочил Иванушка, попрыгал, как на дискотеке, руками-ногами помахал – муравьи поотлетали, от сердца отлегло. Он фотокарточку снял с пенька и на груди спрятал.
Окончание следует...
А послууушать?! :rolleyes:Сообщение от Алексей Кофанов
Никогда не перебивайте молчащую женщину!
--------------------------------------------------
ВИДЕО ОТ ФОРУМЧАН http://ru.youtube.com/yra586
ДОМАШНЯЯ СТРАНИЧКА http://www.youtube.com/user/Beloebezmolvie
---------------------------------------------------
ОТКРЫЛА СТРАНИЦУ В ЖЖ. http://rijiaskvo.livejournal.com/
-----------------------------------------------------------------
И послушать можно будет! :smile: Обязательно выложу запись - но сначала окончание текста...
Сообщение от Алексей Кофанов
Никогда не перебивайте молчащую женщину!
--------------------------------------------------
ВИДЕО ОТ ФОРУМЧАН http://ru.youtube.com/yra586
ДОМАШНЯЯ СТРАНИЧКА http://www.youtube.com/user/Beloebezmolvie
---------------------------------------------------
ОТКРЫЛА СТРАНИЦУ В ЖЖ. http://rijiaskvo.livejournal.com/
-----------------------------------------------------------------
Ждем.Сообщение от Алексей Кофанов
окончание...
Надо, однако, чего-то делать.
- Как же он меня так догнал? – сам себе говорит. – Обидно даже. Старый пень какой-то… Я же молодой еще – чего я в такой плохой физической форме?
- Спать не мешай! Разболтался тут сам с собой, шизофреник… – проворчал Перетюкнутый Дятел, высунув из дупла заспанный помятый клюв.
- Извини, братан… У меня был тяжелый день…
Дятел поглядел на него исподлобья:
- Ладно, извинения приняты.
Иван-царевич вздохнул и лег спать – ноги в кусты, голова на пенек, лопухами укрылся. Утром встал – делать нечего, надо тренироваться. Пошел на берег моря – и давай по вязкому песку бегать туда-сюда, как Брюс Ли вперегонки с Клод Ван Даммом. Всех чаек разогнал, козел.
Долго ли, коротко – научился Иван-царевич бегать и по песку, и по травке, и по пересеченной местности. Собрался с духом – и снова к Кощею. Камушек в окно кинул:
- Василиса!
- Ай?
- Эт я. Твоего дома нет?
- Не, налоги собирать поехал. Сказал, на неделю.
- Ну пошли!
Бежали они, бежали, Василиса изнемогла – он ее на руках понес. Добежали до гор. Отдышались, стали карабкаться. А гора – чем далее, тем круче! Совсем скалы начались. Снаряжения у царевича не было, да и сноровки – и очень они на тех скалах застряли. Высоко, страшно, облака вокруг гуляют, лавины сходят. Хорошо, на метеорологов наткнулись, те их свежей сводкой угостили:
- Завтра, – говорят, – ожидается проливной дождь с грозой, по области антициклон.
Ночевали с ними в палатке, песен у костра попели студенческих. Один бородатый метеоролог всё Василисе подмигивал и делал разные непристойные намеки. Она чего-то хихикала. Тогда Иван-царевич отвел бородача в сторонку и говорит:
- Ты думаешь, я лох лопоухий, и под мою жену можно шары катить? Был тут один, так я его за шары на цепях подвесил! Сейчас гикну по-молодецки и звездану тебе камнем по уху, и отечественная наука понесет тяжелую утрату. Понял намек?
Вот как, значит, общение с грубым Кощеем повлияло на нежную душу.
Метеоролог увидел, что дело печально, напился алкоголя и уснул.
Иван-то царевич опытный был, сводку принял к сведению – и наутро полезли они дальше. Погода была – загляденье: солнышко, теплынь! Влез на вершину, весь счастлив и нем, супругу подтянул – стоят, любуются пейзажем. Вдруг, откуда ни возьмись – Кощей Бессмертный:
- Привет юным альпинистам!
Ну так Ивану жалко стало потраченных трудов! Колени камнями отбиты, ногти содраны, кафтан скалой порвал… Чуть Кощея в пропасть не спихнул – но одумался. Нельзя поднимать руку на ближнего своего! Особенно когда он при сабле…
- Отпадный отсюда видон, – восхитился Кощей, – но извиняйте, вынужден прервать идиллию. Вань, а Вань…
- Чего? – покорно отозвался царевич.
- Не надо, а? Я человек больной, у меня сердце – а ты вон куда меня гоняешь. Пожалей старика, ладно?
Иван-царевич промолчал. От страха он был почти в обмороке.
- Я очень тебе признателен за избавление – но понимаешь: не люблю лишних проблем. Не сочти за угрозу – но еще раз сунешься, в куски изрублю.
Ухватил Василису под белы руки и улетел.
Закручинился добрый молодец пуще прежнего, принялся скалу пинать, пока лапоть вконец не изметелил. Тут орел какой-то горный прилетел и пальцем у виска покрутил. Птичка божия.
Делать нечего. Жить без любви, быть может, просто – но как на свете без любви прожить? Повесил в сети объяву: «Возьму уроки альпинизма. Ваньятсар точка ру». Инструкторов набежало – туча! На е-мэйле черно, как тараканы кишат! Занимался месяц, накупил топориков, веревок, карабинов, пару раз сорвался – но не насмерть. Снова за Василисой зашел:
- Любимая! Я поведу тебя к самому краю Вселенной…
Побежали. Болото перемахнули, горы перелезли, впереди река – за ней дом родной. А река широкая!.. Что делать?
Насилу лодка отыскалась. Чужая, конечно – пришлось замок отламывать. Ну, у Ивана топорик с собой был скалолазный. Отпихнулись, поехали.
- Греби, Ванечка, греби!
На середке Иван-царевич притомился, ладони мозолями забугрились.
- Глянь, что творится! – говорит, супруге травмы кажет. А та и смотреть не хочет, только оглядывается:
- Греби давай, иждивенец, потом разберемся!
Царевичу обидны показались такие слова, захотел веслом жену поучить культуре диалога – да не успел. Лодка качнулась, через борт перекинулась черная рука, потом вторая, подтянулись на локтях – и мокрый Кощей улыбнулся им лучезарно:
- Ну здравствуйте, ребята, не ждали?
Перевалился через борт, едва лодку не утопив – пришлось супругам на другой край приналечь для балансиру. Плюхнулся на скамейку, бороду отжимает, с волос ручьем льет:
- Вань, поздравляю, делаешь успехи. Через годик выставим тебя на Олимпийское пятиборье – смотри, не осрами, – и руку на плечо положил. А рука холодная, мокрая, противная! Иван-царевич поежился, но сбросить не посмел.
- Ваня, – задушевно позвал Кощей.
- А? – тихо откликнулся Иван-царевич.
- Хороший ты парень! Да больно настырный… Даже моему ангельскому терпению… Ну скажи: просил я тебя не трогать мою жену?
«Это моя жена!» – подумал царевич. И тихо признался:
- Просил…
- Умолял больше не приходить?
- Умолял…
- Надоел ты мне, понимаешь… – Кощей вздохнул. – Теперь скажи, умник: задавался ты вопросом – чего я делал в ее погребе?
Ваня изумленно поглядел на него – потому что действительно, этот простой вопрос не приходил ему в голову. А Кощей продолжал:
- Знаешь, отчего я твою жену к себе забрал? А почему ее Премудрой прозвали? А терем и все дела – брюлики там, шмотки – откуда у ней? А, женушка? Ответь добру молодцу!
Но Василиса только жалась к борту и глядела куда-то вбок.
- Ну и? – спросил Иван-царевич, надеясь, что Кощей уболтается и забудет рубить его в куски.
- Терем-то мой, – сообщил Кощей и развел руками, – и жена моя, семь лет уж. Имущество прибрала, а меня синилочкой травила, автокатастрофу подстраивала – да я, вот видишь, бессмертный… В Военмеде месяц лежал, меня хирурги по кусочкам клеили… Да… Так она перехитрила, присобачила в погреб на двенадцать цепей – спасибо, ты помог.
Иван-царевич жадно смотрел на Василису, но та ничем не опровергла выдвинутых обвинений.
- Титул твой ведь получила, царевич? Вот и думай, зачем ты ей нужен был … – снова вздохнул Кощей. – Закурить есть? А то мои промокли к лешему…
Лодка качалась, течение сносило ее куда-то. Мужики молча курили, глядя на Премудрую Василису с осуждением. А она, потупясь, ковыряла пальчиком скамейку и тоскливо мечтала, чтобы оба эти козла куда-нибудь пропали.
Кощей загасил окурок, швырнул было за борт, но вспомнил Водяного – родня все-таки дальняя! – изловчился, веслом поддел размокший хабец и в карман сунул.
- Дует от реки, радикулит… – пожаловался он. Встал, покряхтывая, и саблю вытащил. – Привязался я к тебе, Ваня… Но ничего не поделаешь: я человек слова. Пообещал – значит должен.
И изрубил его в куски.
Сентябрь 2003 – июль 2005
Алексей Кофанов,
Интересно было читать. А концовка - грустная оказалась.
Социальные закладки