После очередного оглушительного свиста и яркой вспышки резко наступила тишина. Спустя секунды, посыпались осколки и мокрая земля с камнями. Арсений пригнулся автоматически, уже не испытывая страха.
Секунда… две… десять… минута…. три…. пять….
«Кажется, затихли, передышка» - подумал он и быстренько достал из внутреннего кармана огрызок карандаша и, уже сложенный треугольником, листок в клеточку.
«Милая моя Олюшка, вот, выдалась минутка тишины, и я пишу тебе. Солнышко моё! Ты всегда такое ясное, тёплое, согревающее меня! Вот и сейчас, я чувствую твои лучики любви...»
Непрерывные обстрелы и налёты не давали возможности выйти из окопа ни днем, ни ночью уже на протяжении трёх суток. За это время, если и затихала пальба, то, самое много на двадцать минут. Жутко хотелось спать. Арсений проваливался в сон прямо во время обстрела. Стоя в окопе, целясь во врага, он боролся со сном, но всё же несколько раз засыпал.
Откуда-то сорвался небольшой ветерок и донёс запах гари, гнили и мочи. В окопе уже два дня лежал труп его сослуживца, которого так и не нашлось возможности вынести с поля боя и захоронить. К горлу подступила тошнота. Подавив её, Арсений быстро достал маленький посеревший платочек, который когда-то был белоснежный и пах любимой Олюшкой, а точнее её любимыми духами «Сирень». Он поднёс его к губам и осторожно вдохнул едва слышный аромат. «Медсестричка так ни разу и не доползла до нас. А может она тоже лежит где-то уже мёртвая» - подумал Арсений и продолжил писать.
«Как чудесно в мае пахнет сирень! Чувствуешь?! Цвет её лепестков всегда мне напоминает твой нежный румянец. Родная моя, обязательно нарви в нашем парке сирени и поставь букет к себе в комнату. Сирень наполнена огромным желанием жить и цвести! Посмотришь, вдохновение тебя не будет покидать, и ты напишешь ещё много замечательных картин, одна, лучше другой».
Желудок пронзила опустошающая боль. Арсений не ел со вчерашнего дня. Перед наступлением каждому бойцу выдали два сухаря. Наступление провалилось, оборона врага была сильна, поэтому их рота засела в окопах, выстроив, таким образом, свою линию обороны. В одном из таких окопов Арсений оборонялся уже третьи сутки. Сухари, как и вода, закончились ещё вчера. Арсений посмотрел на труп сослуживца, почти сползший к его ногам, на его фляжку. И пить, и есть хотелось нестерпимо, но он решил не отвлекаться, дописать письмо любимой.
«Олюшка, а тётя Тома печёт свои румяные ватрушки с творогом? Какие же они всегда были аппетитные у неё! Горячие, ароматные, с румяной корочкой, да с кружечкой холодного молока. Объедение! Передавай тёте привет от меня и спасибо, что всегда меня угощала ими, а я, дурак, часто отказывался, всё спешил, бежал куда-то. Эх, сейчас бы всё до крошечки съел!»
Под его ногами что-то зашевелилось и запищало. Арсений, сглотнув нагнанную воспоминаниями и чувством голода слюну, посмотрел вниз. Крысы! «Вот уж кому война нипочём, мать твою!» - выругался Арсений. Две огромные крысы, перепачканные в грязи, пробежали по его ногам и стали карабкаться на труп лежащего в окопе солдата. Одна из них впилась зубами в карман шинели. «Сухари!» - мелькнуло в голове Арсения, и он из последних сил, стал бить по трупу прикладом своей винтовки, пытаясь отогнать этих мерзких тварей. Крысы замерли и нырнули под окоченевшее тело. Арсений нагнулся и попытался достать из кармана шинели сослуживца сухари, завёрнутые в старую газету. С трудом вынув свёрток, он обнаружил только один сухарь. «Это обед и ужин, а может и завтрак» - подумал Арсений. Две серых морды, всунувшись из-под рукава, следили за Арсением. Выглянув из окопа, он дотянулся до увесистого камня, и, взяв его, запустил в крыс. «А ну, к чёрту отсюда!» - прикрикнул он. Крысы неохотно стали карабкаться по грязи из окопа. Арсений достал ещё один камень и бросил им в след. Одна из крыс взвизгнув, скатилась вниз по мокрой земле, но тут же подпрыгнула, и, выскочив пулей из окопа, помчалась к следующему в поисках добычи. Арсений спрятал сухарь в карман и достал недописанное письмо.
«Вот, уже и погода устанавливается тёплая, солнечная. Теперь не только птицы поют свои песни. Проснулась вся живность, все твари Божьи. То тут, то там пищит, жужжит, стрекочет.… Всё вселяет уверенность, что весна наступила окончательно, и лето не за горами. Как там дед Толя? Его голубятня цела? Помнишь, как мы любили лежать на стогу и смотреть, как голуби парят в небе. Какие же славные были дни! А небо, оно дивно голубое! Даже облака скользили быстрее по его нежному атласу.… Недавно на ладонь мне села бабочка, первая, наверное. Её крылышки такие же хрупкие, как наша жизнь, но, и такие же сильные, чтобы поднять её высоко над миром…
Мы тоже сильные, правда, Олюшка?! Мы тоже поднимемся над миром и…
Нет, лучше поднимемся над войной!
Только верь! Только жди!»
Безжалостно засвистел снаряд и разорвался недалеко от окопа. «Началось» - подумал Арсений. На этот раз он не пригнулся, закрываясь от безликой смерти. Арсений аккуратно свернул письмо, бережно положил его во внутренний карман, твёрдой рукой взял винтовку и прицелился. Скоро, после артподготовки, из окопов напротив пойдёт в атаку враг.
И тут, в дымке, Арсений разглядел вражеского солдата, который так же аккуратно сложил листочек, бережно засунул его во внутренний карман шинели и, взяв твёрдой рукой свою винтовку, прицелился в Арсения.
ПЕРЕДЫШКА.
Ответить с цитированием
Сообщение от Валерьевна
)
Иногда полезна и каска на голове (мне вечно клок волос выдирают или по башке зарядят рученькой своей)
Социальные закладки